Приборы, однако, молчали. Нэш хмурился и нервничал. Косоруков же источал тупое спокойствие.
Они заходили во дворы, заулки, взбирались на крыши домов, обойдя таким образом несколько кварталов и удалившись от места дислокации взвода километра на два.
Уже почти полностью рассвело, комендантский час окончился, и улицы постепенно стали заполняться людьми и общественным транспортом. Нэш обратил внимание на то, что основной контингент — это довольно-таки помятые и не выспавшиеся граждане, проведшие ночь в закрытых притонах. Теперь они разбредаются по гостиницам отсыпаться.
Один раз попался человек, совершавший утреннюю пробежку в желтом спортивном костюме. Пожилой стройный мужчина. Здоровое розовое лицо с выражением удовольствия от пробежки. Этот человек вряд ли приехал сюда развратничать, подумал полковник. А ведь приезжают сюда и такие — хорошие, правильные, с семьями, — чтобы провести отпуск в развлечениях самых невинных. Да, есть и такие! И вот подумалось полковнику, что он здесь именно ради таких людей. А не ради вот этих, выползающих из ночных клубов и публичных домов существ. Хотя. стоп. стоп. нельзя рассуждать! Полковник Нэш прежде всего солдат, исполняющий приказ. И будь в Берлине все до одного развратники, от которых нормального человека тошнит, полковник все равно будет выполнять приказ с тем же рвением. Ибо это приказ Президента! А Президент есть воплощение духа народа, который Дэвид любит безмерно.
В таких рассуждениях, лавируя меж домов переулками, Нэш приближался к месту дислокации взвода. Он ежесекундно надеялся, что на его приборе или же на приборе Косорукова загорится заветный красный огонек, а счетчик выдаст азимут и расстояние до прячущегося противника. Но пеленгаторы молчали. А Косоруков едва ли выговорил за два часа десять слов.
И вот, когда они уже почти подходили к месту дислокации взвода, случилось!Нэш, отвлекшись на мгновение проезжавшим автобусом, услышал хриплое мычание Косорукова. Он нервно обернулся к нему — капитан, как бы онемев, тыкал пальцем в экран своего пеленгатора, одновременно протягивая его полковнику. И тут Дэвид, пораженный счастливой догадкой, посмотрел на свой пеленгатор — озорной красный огонек мелькал на четверть экрана!
Задрожавшими вдруг пальцами полковник какое-то время не мог попасть на нужную кнопку — чтобы запустить программу поиска. Нажав наконец кнопочку на приборе, а затем и на приборе товарища, Нэш нетерпеливо уставился на экран. Пеленгатор показывал, что идет быстрый расчет. Но этот «быстрый» расчет показался полковнику вечностью. Проходила секунда за секундой, а результата все не было. От напряжения полковник даже не сразу вспомнил, что бегущая строчка внизу экрана показывает оставшиеся проценты расчета. Но вот проценты сошли на ноль, а на экране не появлялось мини-карты, как должно было быть по инструкции.
— Ну! — простонал Дэвид. — Окаянные! — Последнее слово он явно адресовал разработчиком сего хитроумного пеленгатора.
— У меня показывает! — вдруг прокричал стоявший рядом капитан Косоруков.
И тотчас мини-карта явилась на экране пеленгатора полковника Нэша.
Противник был в четырехстах тридцати семи метрах от них. Стрелка четко указывала направление движения. И полковник с капитаном помчались через дворы.
Один раз они воткнулись в дом, который никак невозможно было обойти — дом упирался в соседние дома, арки же не было. Пришлось бежать чуть ли не двести лишних метров. На какое-то мгновение точка с противником исчезла с радара. Нэш был готов откусить собственный палец от бешенства! Но как только они обежали пресловутый дом, точка снова вспыхнула на экранах. До нее было всего-то сто двадцать два метра!
В этот момент Нэш догадался оторвать глаза от прибора и посмотреть вперед. Они находились на улице, в каких-нибудь трехстах метрах до переулка, ведущего к зданию, где разместился взвод. Это было не сразу заметно, поскольку улицу почти не узнать. Сейчас она наводнилась машинами, пешеходами, среди которых почти не заметно военизированных патрулей.
Предчувствие чего-то неотвратимого овладело полковником. Он побежал через толпу в направлении мигающего огонька на экране. Косоруков мчался шагах в трех позади. Народ шарахался от них, перепуганный решительными выражениями их лиц.
До огонька оставалось метров пятьдесят, когда полковник наконец увидел все собственными глазами. Через улицу, наискосок, на противоположную сторону бежала, шатаясь, девица. По-видимому, пьяная. Гнавшийся за ней солдат охраны споткнулся и растянулся посреди улицы. Завизжали тормоза машин. Послышался разноголосый крик ужаса. Девица добежала до противоположного тротуара, когда из- за газетного киоска показался могучего вида невысокий солдат со звериной физиономией.
«Шимпанзе!» — тут же промелькнуло в голове Нэша, и он выдернул из кобуры пистолет.
Обезьяна в три прыжка оказалась рядом с девицей, заоравшей от страха. Все вокруг оцепенели, и перед глазами полковника поплыли словно замедленные кадры.
Вот девица опустилась на спину и стала «медленно» дрыгать ногами, отбиваясь от обезьяны, нависшей над ней. Беззащитно двигались ее белые ляжки. Шимпанзе ухватил девицу за одну ногу и почти бегом потащил через тротуар в ближайшую подворотню. В этот момент полковник выстрелил. Нелепая пилотка на голове агрессора слетела, сбитая пулей. Обезьяна же, отпустив жертву, проворно ринулась в подворотню.
Нэш с Косоруковым устремились за ней. Капитан выстрелил на ходу, но скорее всего не попал.
— Не стрелять! — заорал на бегу полковник. — Здесь очень много людей.
Люди, впрочем, давно отбежали от места происшествия на изрядное отдаление. Слышалось только буханье сапог спешащей как всегда с опозданьем охраны.
Когда полковник с капитаном оказались во дворе — а это произошло секунды через три после того, как туда рванула военизированная обезьяна, — противника след простыл.
Голый квадратный двор. Полковник с досадливой злобой, поспешно и суетливо осматривался по сторонам. Он уже остановил взгляд на мусорке — единственном крупном предмете, — намереваясь двинуться туда.
— Верх! — истошно вдруг каркнул Косоруков.
— А? — в ошеломлении не понял полковник.
Но капитан уже указывал рукой на пожарную лестницу, расположенную метрах в двадцати слева от них. Наверху, уже добираясь до цели, на стыке седьмого этажа и крыши, ловко двигался шимпанзе.
И хоть полковник с капитаном мгновенно вскинули автоматы — прежде чем раздались дружные сокрушающие очереди и грады пуль полетели вверх, — за долю секунды до этого, дико хихикнув, обезьяна перекатилась на плоскую крышу.
Хихиканье — да, это было именно хихиканье! — перешло в какой-то злорадный хохот, вторящий звукам выстрелов.
Почти мгновенное оцепление здания и тщательная проверка всех его помещений, подвала и чердака ничего не дали. Подвергшаяся нападению террориста девица долго находилась в состоянии шока, и от нее ничего невозможно было добиться. Ранена она была несильно — чуть оцарапана когтями обезьяны, ухватившей ее за икру. Имелись синяки от сдавливания этой могучей лапой, а также синяки и ссадины на руках и спине — от того, что девицу волокли по тротуару.
Дальнейшая экспертиза и дознание дали следующие результаты. Имя девицы — Мэри Лурье, она была дочерью известнейшего в Мегаполисе адвоката. Прибыла под ледник в компании двух подруг. Эту ночь Мэри провела в публичном доме, занимаясь лесбийским сексом. Проститутки, явившиеся ей партнершами, были допрошены полковником Нэшем с особым пристрастием. В крови Мэри на момент нападения находилась изрядная порция алкоголя. Тест на наркотики был отрицателен.
Вот практически все, что удалось выяснить по этому происшествию. Никакой логики нападения. А главное, пеленгаторы с момента, когда террорист оказался на крыше, перестали его отслеживать. Проклятая обезьяна словно испарилась — на крыше не нашли следов этого чудовища. Ни следа, ни волоска. Чертовщина какая-то! И это несмотря на все методы современной следственной экспертизы.