Умнее их оказался мамонт. Двуногий часто видал его в первые годы своей охотничьей жизни. Он даже дружил с этим громадным животным, они жили рядом, не нападая друг на друга.
Из-за холодов мамонт оброс длинной шерстью, и когда он тяжело шагал между скал, отряхивая иней с лиственниц, он походил на большую, движущуюся, обросшую белым мхом гору. Зимой Двуногому эта фигура была хорошо знакома. Часто заставал он это могучее животное в занесенном снегом леске, когда оно стояло под защитой скалы, подняв хобот, а снег так и наметало в промежуток между его длинными клыками.
Мамонт стоял, бесконечно терпеливый, осторожно покачиваясь среди зимней метели. Из-под густых бровей его, запорошенных снегом, выглядывали маленькие, живые, умные глаза, где чувствовалось одиночество. Во время этих морозных ночей, когда Двуногий лежал в своей каменной пещере, он слышал, как в ледяных ущельях отдавался глухой кашель мамонта и замирал в молчании ледяной пустыни. Затем старик, осторожно ступая могучими ногами по ледяным глыбам, направлялся в путь, в поисках пищи, которой были низкорослые сосны. Летом мамонт оживал. Он лениво разгуливал по молодому березняку и играл со своим кормом, клал его себе на спину, переворачивая своим хоботом в разные стороны. В светлые летние ночи, когда стволы берез так резко выделялись на фоне неба, можно было видеть, как мамонт стоял далеко-далеко в горах, отмахиваясь ушами от мух. Далеко тогда было слышно крепкое, сытое хрустение его тяжелых зубов. Но чем короче становилось лето, тем реже мамонт спускался с гор.
Двуногий запасался летом пищей на долгую зиму, он отъедался за это время и чувствовал себя все лучше и лучше. Но и в летние ночи томила его тоска, ему хотелось идти куда-то к людям. Одиночество и тоска все чаще и чаще подымали свои песни. И песни эти были печальные.
XII
Встреча
Двуногий стал серьезно размышлять. Время, проведенное им в суровом одиночестве, способствовало развитию его ума. Он теперь не терпел ни в чем недостатка, он вполне господствовал над окружающим его миром и находил все больше средств облегчать свою жизнь. Он никого не боялся. Топором и копьем он подчинял себе зверей. Непобедимость и упрямство в нем сплавились воедино. Но одиночество давило его сильнее и сильнее. Это было именно одиночество, а не скука. Скучать ему было некогда.
Но к чему он сделался таким могучим?
Он охотился и делал запасы на будущее, он работал даже и в темноте, когда у него имелось свободное время. Он долго по ночам сидел у своей каменной хижины, запоминая движение звезд. Взгляды его летали во все стороны, руки его хватались за новое. Он был доступен разным впечатлениям, всегда пылал, каждое новое открытие заставляло его мозг усиленно работать. Но радости он не чувствовал, одиночество томило его.
Этим летом он предпринял большое путешествие к югу. Он шел от одного пепелища, оставленного людьми, к другому — на расстоянии многих миль пути. Он шел через горы, по незнакомым ему местам, он шел неуверенно, пока не увидал между деревьями дым лагеря…
Как ни было ему тоскливо, он не пошел к людям… Он бродил около, боясь людей, вспоминая их брань, их ссоры, их ругань друг с другом… Он бродил около, сердитый, одинокий.
Ему не раз удавалось наталкиваться на человека, из любопытства или по глупости ушедшего из своего лагеря. Он убивал неосторожного и был доволен своим успехом, особенно если это был молодой человек с хорошей кровью и мягким мясом.
Один раз ему попался старый исхудалый лесной человек, которого он настиг у ручья за ловлей раков. Ой, как у него болели зубы от его жесткого мяса, а потом заболел и живот. После этого Двуногий бросил охотиться за человеческим мясом. К тому же и люди почти перестали заходить в северную часть леса, ибо среди племени распространилась молва о странном людоеде, жившем здесь, наполовину медведе, наполовину человеке.
В конце концов, Двуногий решил направиться обратно к северу, но он пошел не прямо по старой дороге, а выбрал себе новую. Когда он возвращался, он встретил человека; желание убить это существо зажглось в нем, и он бросился в погоню. Добыча, заметив преследование, быстро исчезла за холмами, но Двуногий решил нагнать беглеца. Полные три дня и три ночи шла погоня и привела Двуногого в новую, неведомую для него местность. Дичь, бежавшая скоро, вывела его далеко, далеко туда, где кончалась суша и была только одна вода, безмерное количество воды. То было море.