Ночной город не то чтобы спал — просто угомонился и шумел вполголоса, буянил шёпотом. Прям быстро дотопал до дома Стюженя, скользнул в калитку за невысоким забором, погладил холку сторожевому псу, поднялся на крыльцо, постучал.
— Только не говори, что горло промочить не с кем, — старик ещё даже не ложился, рукава рубахи перепачканы травяной кашицей, толокнянка также на лбу и в бороде.
— И это тоже, — гость пожал плечами. — Пропустим по чарке, а старый?
— Ну входи, припоздалый питейщик. Зубат нормально принял, не рычал?
— Да слава богам, занятия даром не прошли. Меня и Перегужа пускает без особых сложностей.
Стюжень посторонился, пропуская гостя, сразу предупредил.
— Только заесть у меня нечем.
— А в нашем случае заедать не принято.
— А каков наш случай? — ворожец сощурился, остро выглянул исподлобья.
— Ну… как правило от плохих вестей просто пьют. И не до закуски бывает людям.
— А у тебя плохие вести?
Вместо ответа Прям всучил старому свиток. Ворожец быстро прочитал послание, а когда поднял глаза, воевода потайной дружины выдержал взгляд старика не без труда. Бывает у Стюженя такой, нечасто, но бывает. В такие дни кажется, что взгляд верховного обретает силу, ровно ветер и тяжесть, будто камень. Хоть закрой глаза, хоть отвернись, всё едино так и тянет отойти, отступить, словно что-то в грудь толкает.
— Будем ждать до утра?
Старик несколько мгновений молчал, затем решительно кивнул.
— Дело серьёзнее некуда, но одна ночь не решит ничего. Пусть выспится. И без того намаялся за день. Доставай бражку, будем делать так, как велит обычай. То есть без закуски.
Прям понимающе кивнул, направился к настенной полке, завешенной узорчатым полотном, и в спину ему прилетело:
— Но недолго и немного. С утра голова нужна светлая.
— Это что?
Отвада, морщась, взял в руки крошечный свиток, непонимающе вытаращился.
— Читай.
Князь прошёлся глазами по нескольким строчкам. Поднял встревоженный взгляд.
— Ты понимаешь, что это значит? — ворожец пальцем показал на послание.
Отвада, бледный, как смерть, переводил испуганный взгляд со Стюженя на Пряма и обратно.
— Мне это очень не нравится.
— А теперь давай пораскинем мозгами, — верховный махом руки показал на лавку. — Затевается нечто настолько серьёзное, что недавняя войнушка с оттнирами может показаться сшибкой отроков деревянными мечами.
— Мозгами пораскинем… У меня и без того голова раскалывается! — князь припал к чарке с водой, — Давеча посланник былинеев хвастал, дескать, выпьет больше меня.
— И где он?
— Если не унесли, под столом ещё валяется. Тоже мне, питейщик!
— Князь, как ты думаешь, что для боянов и княжества вообще значит Безрод? — Прям переглянулся со стариком, и тот согласно кивнул, продолжай. — Насколько он важен для всех нас? Что в нём такого особенного?
— Сивый мне как сын, он та вершина, к которой тянутся люди. Ты же бываешь на улице, знаешь, на кого хотят быть похожи мальчишки. Объяснять ведь не надо? Нет-нет, да и услышишь в толпе, мол, Безрод так не поступил бы.
— Да, всё это так, — слегка поморщившись, кивнул Прям, — а что он есть кроме того, что просто образец высокого духа и правильности?
Отвада понимающе кивнул.
— Знаю, к чему клонишь. Он сын своего отца, а батюшка его ох как не прост!
— И что из этого следует?
— Что он тоже не прост. Вой не из последних.
— Это ещё мягко сказано. Так вот, князь, представь себе, что кто-то глядит издалека на страну боянов оценивающим взглядом и предлагает княжеской дружине кучу золота и прочих благ, только за то, чтобы снялась с места и тихонько ушла. Как думаешь, для чего?
Отвада усмехнулся.
— Ясно для чего — ослабить город и напасть. Для чего ещё разделять?
— А теперь представь, что то же золото вместе с землями, стадами скота, ладьями, прочим добром предлагают не дружине, а всего лишь одному человеку… Безроду. Только бы оставил службу и удалился. Что подумаешь?
Отвада тяжело вздохнул, зыркнул исподлобья.
— Ты из меня конченного пропойцу не делай. Всё я давно уразумел. Просто в голове не укладывается, к тому же она и так раскалывается. Кто-то действительно считает, что это очень важно — разбить нашу связку?
— Да, — Стюжень мрачно кивнул. — А ещё это значит, что назревает нечто серьёзное. Для пустяшных дел слишком дорого.
— Давай подробности, — князь очередной раз осушил чарку с водой, облегченно крякнул, помотал головой, присел. — От начала.
— Кто-то через купцов попытался купить Сивого, чтобы снялся с места и уехал в свои новые владения на каком-то острове подальше отсюда.