Капитан выбежал на левое крыло мостика и несколько секунд наблюдал за поведением судна. Вернувшись, снова прокричал в микрофон трансляции:
— Михалыч, дай на минуту полный назад.
Затем он появился на правом крыле и глянул вниз.
Матросы боцманской команды поднимали на борт Цимбалистого. Несколько полярников помогали тянуть трос.
Петров негромко выругался, заметив в руках боцмана не человека, а ту самую собаку, что помешала швартовке контейнера.
Судно содрогнулось от соприкосновения с айсбергом, но удар пришелся по касательной — скрежет льда о металл был не таким отчаянным и громким.
Боцмана подняли на борт, уложили на палубу. Стоять он не мог. Полярник Беляев осторожно освободил из обессиленных рук собаку и сунул ее за пазуху.
— Так, товарищи, дружно подняли Виталю и понесли ко мне в блок, — распорядился доктор Долгов.
Четверо матросов послушно выполнили команду: осторожно подняли Цимбалистого и направились к входу в надстройку…
Наблюдая с правого крыла эту картину, Петров на секунду закрыл глаза. Затем тяжело вздохнул и вернулся на мостик.
Старпом Еремеев куда-то исчез. Второй помощник Банник спустился вниз и поторапливал оставшихся на палубе людей:
— Расходимся, товарищи. Все в надстройку и по каютам — на палубе оставаться опасно…
Будто в подтверждение его слов айсберг качнулся и ударил своей подводной частью под ватерлинию левого борта. Ледокол содрогнулся и стал заваливаться вправо…
Тихонов едва устоял на ногах, в очередной раз удержавшись за колонку штурвала. Петров проехал по скользкому линолеуму рубки, но в последний момент вцепился в поручень. При этом на пол со стола полетели штурманские инструменты, упал и разбился графин с водой.
Двое полярников, спускавшихся на палубу гостевых кают, сорвались и «сосчитали» ступеньки трапа.
Стулья и табуреты в кают-компании опять пришли в движение. А на камбузе и вовсе случилось несчастье: с плиты опрокинулась большая кастрюля с готовым борщом, что заставило кока долго елозить по полу с тряпкой и изощренно ругаться на родном языке.
Четверо матросов, транспортирующих обмороженного боцмана, в этот момент подходили к надстройке. Посыпавшиеся сверху мелкие осколки льда заставили их пригнуться и втянуть в плечи головы. А сопровождавший процессию доктор был вынужден прикрыть своим телом Цимбалистого.
Последний удар пришелся в корпус ниже ватерлинии. Примерно в то место, против которого находилось машинное отделение. Мотористы подняли головы, прислушались. Лишь один стармех Черногорцев, отдавший службе на судах многие годы и повидавший за карьеру всякого, не потерял присутствия духа.
— Ну чего застыли, соколики? — с нарочитой веселостью пробасил он. — Вы ж на ледоколе работаете, а не на круизной яхте. Здесь всяко случается…
— Прямо руль! Так держать! — командовал Петров, бегая с левого крыла в рубку и обратно. — Машинное, малый назад!..
«Громов» елозил то вперед, то назад, пытаясь отойти от подводной части айсберга. От его кульбита образовалась огромная полынья, но, к несчастью, проклятая глыба полностью ее заняла, оттерев судно к самому краю — к границе толстого льда. Не имея возможности разогнаться и набрать хороший ход, ледокол мог надолго застрять в ледовом плену. Да еще по соседству с подвижным айсбергом.
Стармех Черногорцев был самым возрастным членом команды «Михаила Громова». Высокий, широкоплечий, чуть грузноватый и медлительный. На голове к пятидесяти годам уже образовалась приличная проплешина, зато черные усищи торчали в разные стороны, как у заправского донского казака.
Общаясь со своими «чертями», он частенько вворачивал в речь ядреные выражения, от которых захватывало дух и прибавлялось жизненной энергии.
Больше всего на вахте в машинном Черногорцев любил сидеть на своем «троне» и, контролируя по приборам работу силовых установок, пить чай вприкуску с бутербродом.
До 76-го года Черногорцев ходил исключительно по теплым морям — работал вторым механиком на танкере «Крым». Отвечал за главные двигатели и все, что с ними связано. «Крым» в основном мотался по Средиземному морю и Индийскому океану.
В октябре 76-го судно выполняло плановый рейс и находилось в Аравийском море, когда в машинном произошел обрыв масляного трубопровода. Силовая установка была немедленно остановлена, бригада начала замену дефектной трубки. Однако при ремонте брызги масла попали на горячие поверхности, и вспыхнул пожар, быстро распространившийся по всему машинному отделению.
Внутри оказались отрезанными от выхода шесть человек, включая Черногорцева. На судне была объявлена пожарная тревога. Экипаж приступил к тушению и всеми силами пытался спасти людей.