31 декабря нести вахту выпало третьему помощнику. 1-го его сменял Макеев. Ну а Петрову в тот год знатно повезло — он отстоял 30-го, а заступать должен был 2-го. Новый год он намеревался встретить с молодой супругой Людмилой, которая на тот момент была на третьем месяце беременности.
Заказанные продукты доставил на ледокол катер. Коробки и ящики с него перегрузили на палубу, а затем по приказу старпома перетащили в его каюту. При этом он объявил, что раздаст экипажу все, что положено, накануне праздника.
Но Макеев не был бы Макеевым, не придумав изощренную гадость. Вечером 30 декабря он благополучно убыл домой на том же катере, забрав с собой часть дефицитных продуктов, а каюту запер и опечатал.
Андрей словно в воду глядел: старпом Макеев с утренним катером на судно не явился. Лишь к обеду он связался через диспетчера с радистом и сообщил, что прибудет 1 января для принятия вахты и заодно раздаст членам экипажа положенные продукты. Но кому они будут нужны 1-го — после того как праздник закончится? Тем более что, кроме вахты, на ледоколе к тому моменту никого не останется.
Петрову тоже хотелось порадовать беременную супругу редкими продуктами. Вахту он давно сдал, дела закончил и намеревался отправиться на берег. Но весь дефицит и праздничное шампанское оставались в запертой и опечатанной каюте «бойцовской собаки».
Народ начинал бузить и требовать выдачи положенного, согласно заявке. Капитана Макеев изрядно загрузил спиртным и обильной закуской, поэтому соваться к тому никто и не думал. В общем, мирно решить вопрос не было никакой возможности. Около 20 человек команды, готовящихся убыть вечерним катером, уже готовы были ломать дверь баграми и топорами. Петрову, как второму помощнику капитана, предстояло что-то предпринять. И он предпринял.
Спокойно объяснив людям, что взлом опечатанной каюты противозаконен, он предложил собрать экстренное заседание судового комитета, на котором команда проголосует за вскрытие каюты. После чего оформить все это должным образом с занесением в акт.
Народу решение понравилось. Заседание прошло в считаные минуты. Каюту вскрыли, дефицитные продукты поделили, дождались катера и довольные отбыли на берег.
Утром 2 января Андрей прибыл на судно для несения вахты. И первое, что увидел, поднимаясь по трапу, — искаженную злобой морду «бойцовской собаки». Правда, Петров был не из робкого десятка и с невозмутимым видом ступил на палубу.
У трапа его встретили несколько членов команды во главе с председателем судового комитета, державшим в руках оформленный протокол заседания, а также акты вскрытия и опечатывания каюты старпома.
На поток грязных обвинений в свой адрес со стороны Макеева Андрей спокойно ответил:
— Если вы не успокоитесь и не закроете свой рот, то мы сейчас же организуем общесудовое собрание для разбора вашего неадекватного поведения. А все протоколы ближайшим катером отправим руководству Балтийского пароходства и в партком.
Выдержанный ответ и поддержка членов экипажа мгновенно остудили пыл Макеева. Зло сплюнув, он удалился. И на долгие годы записал Петрова в главные враги…
Доктор Долгов, боцман Цимбалистый и несколько матросов из боцманской команды первыми выскочили из надстройки и подбежали к леерному ограждению.
В паре метров от правого борта среди мелких льдин плавал Лева. Рядом, забавно перебирая передними лапами, барахталась перепуганная Фрося.
— Взять концы и спасательные круги! — отдавал приказы по судовой трансляции Петров. — Спасать человека!
Леве было невероятно тяжело. В воду он упал в теплой одежде, которая быстро намокнув, потянула его ко дну. Он сплевывал воду и хватался за льдины, но они предательски выскальзывали или переворачивались…
— Андрей, надо сматываться! — подскочил к капитану старпом. — Нас затягивает под айсберг.