— Судьба, — изрёк он, — а от судьбы, Юр, не уйдёшь. Рок, Юра, лезть нам на чердак этого «замка», как ты его назвал. А точнее: каменного сундука.
— Может, не полезем? Всё равно змей исковеркан — лучше новый сварганить.[19]
— Слабак ты, Юр. Вспомни, как вы взобрались на церковь на Алом поле. Тоже поначалу она выглядела неприступной. Не в наших правилах отступать. Ни шагу назад. Как в бою. Что нам этот каменный сундук? Заодно прочтём, что там на дымниках за буквы или цифры вырезаны.
— Прорезаны, — поправил я Вовку.
Почему-то не хотелось мне взбираться на крышу загадочного дома.
— Уверен, чердак кишит жирными сизарями. Супчик из них получится — пальчики оближешь. М-м-э…
Он приложил пальцы правой руки к губам и чмокнул их будто с удовольствием.
Молча согласился я с доводами начштаба — почему-то не хотелось участвовать в этом стенолазании. И не потому что опасно: сорваться можно, рёбра поломать или руки, как у Тольки Мироедова, а непонятно почему. Что-то противилось во мне. Всё-таки чужой дом. И залезать в него без позволения — нежелательно.
Уловив мою нерешительность, Вовка подбодрил:
— Не бзди, Юр. В случае чего — змей-то наш на трубе застрял. Не мы же его туда посадили. Имеем законное право вернуть свою вещь.
Чтобы не выглядеть трусом, согласился:
— Убедил. Лезем.
— Теперь давай позаимствуем ваши бельевые верёвки — и вперёд!
— Их мама сняла и в ящик шкафа положила, чтобы мы не стырили. Вернее — я.
— Так мы — временно. И по-новой — в шкаф.
Не буду описывать, как мы по водосточной трубе добрались до правого фронтона, если смотреть на дом с улицы Карла Маркса. Лишь на этом фронтоне углядели дверцу посередине его. Предусмотрительно прихваченной из дедовского инструментального ящика отвёрткой — её начштаба укрепил шпагатом у себя на поясе — через щель повернул внутреннюю вертушку, изрядно попотев над ней. И вот неведомый чердак открыт. Я последовал за начштаба.
Но прежде, придерживаясь за край дверцы, убедились, что нам не удастся по ней взгромоздиться на крышу: края её почти на полметра выступали над покатым жестяным надфронтонным навесом, защищавшим дерево от дождя и снега. Если б сохранилась «корона» — сборник влаги, — венчавшая когда-то трубу-водосток, можно было бы попытаться влезть на крышу, но сейчас она почему-то отсутствовала, хотя на противоположенной стороне ещё одна, такая же, держалась.
Короче говоря, в этот раз мы убедились, что не снять застрявшего змея с крыши.
Но разве мог начштаба покинуть незнакомый чердак, тем более после моего взахлёб рассказа о толстенных дореволюционных книгах за оконными стёклами (которые он и сам увидел) загадочного дома, похожего на крепость, не обследовав его? Мне тоже стало интересно и заманчиво убедиться в том, что может находиться в чердачной тьме. Может, такие же фолианты-сундуки. Полные царских законов. Но имеем ли мы право взять их, если обнаружим? Ведь это не личная сарайка. Посоветовавшись, решили, что только посмотрим и всё оставим на месте. Иначе, вполне вероятно, наши находки могут расценить как кражу. А этого мы не можем допустить. Они не ничьи, а кому-то принадлежат. А мы не воры. Разыскиваем ненужное другим, брошенное.
— Юр, тебе не кажется странным, что вертушка была закрыта изнутри? Как это кому-то удалось сделать и наружу выбраться?
— Ума не приложу, — признался я. — Надо подумать.
— Будем рассуждать логически: её, например, лезвием ножа повернули, перед тем как по приставной лестнице, предположим, спуститься с чердака. Второй вариант: с чердака есть проход, через который можно проникнуть в «сундук». Вперёд, Юр! «Логику» изучай. Шерлок Холмс, знаешь, почему успешно разгадывал самые запутанные преступления? Потому что пользовался логикой, наукой правильно мыслить. Вот давай и покумекаем. По законам этой самой логики.
— Я постараюсь, — горячо ответил я.
— Начнём вот с чего: я видел в щёлку, что вертушка зафиксирована горизонтально. И прижата плотно к стенке. Значит, довод в пользу того, что дверцу закрыли изнутри. Каким образом человеку, закрывшемуся на чердаке, из него выбраться? Ответ напрашивается один — удалился он через отверстие в потолке. Логично?
— Логично.
— Ищем. Свечку не предусмотрели. А у мамы есть две — для молитв. Можно было отломить половину. Но всё равно будем искать. Открой-ка настежь дверцу, всё светлей будет. Хотя и так видно: голубочки здесь не жили никогда. К сожалению.
Рассуждая, мы осторожно продвигались внутрь по колючему шлаку, насыпанному вровень с балками. В середине чердачной площади, разделённой двумя массивными печными трубами, не в центре, а чуть справа, мы наткнулись на заполненный пылью квадрат метр на метр. Это углубление находилось над местом, где снаружи располагалась сень на витых кованых столбиках, то есть приблизительно над дверью.