Следом за мною вышел Фарри. Он держался с уверенным видом, хотя мне стало холодно от комка в его груди.
— Как-то так... Я большой мальчик, да?
— Почему он тебя слушает? Почему просто не заберет компас, а?
— Кто? — не понял Фарри. — А! Капитан! Не знаю. Мне кажется он слишком... Правильный для этого?
Дверь отворилась, в коридор вышел Монокль. Он натягивал черные кожаные перчатки. Медленно, очень внимательно.
— Надо найти ан Найта, — сказал ему Фарри.
— Сделаем, — он чуть кивнул нам и ушел прочь по темному коридору, освещенному мерцающими шаманскими фонарями.
Глава седьмая «Свидетель и убийца»
Снэйла ан Найта нашел кто-то из моряков. Шериф встретил смерть в подсобке на второй палубе, кто-то заколол его, насадив на собственный клинок, и бросил там как кусок загнивающего мяса. Имя главы Тайного Двора в Барроухельме было связано с оплотом справедливости. Он был одинаково суров как с простыми кровопийцами, так и с людьми благородными, оказавшимися за гранью дозволенного. Тем страшнее оказалась его прозаическая гибель. Ночью за стенами ледохода шла настоящая битва, где сражались и отходили к Темному Богу смелые люди. А шериф перед смертью видел лишь трубы отопления в чехле из рванья.
Пол в коридоре не очень хорошо вытерли курткой мертвого ан Найта и бросили ее на труп.
Монокль стоял у входа в подсобку и раздраженно играл желваками. Входы в коридор с обеих сторон перекрыли вооруженные солдаты, не пускавшиелюбопытных. У дальнего входа фонарь не горел, и потому я видел лишь две белые куртки, крестом перетянутые ремнями. В проходе воняло кровью. Если бы не Фарри, я бы никогда сюда не пошел.
— Он теперь всегда будет с тобой таскаться? — кивнул на меня Монокль.
— Да, — ответил Фарри.
Капитан хотел сказать что-то еще, но промолчал. Я был благодарен и за это.
— Что-нибудь узнали? — продолжил Фарри и потер покрасневшие глаза. Всю ночь он крутился в койке и тяжело вздыхал, сражаясь с плохими мыслями. Мне тоже не спалось. Пару раз я провалился в полубред, где бежал по льду от закованных в черную броню солдат Цитадели. Они преследовали меня и там, во сне. Жужжали на шлемах антеннки в виде зубастых пил, скрежетали металлические суставы. Сквозь фильтры с паром вырывалось дыхание остервеневших хищников.
— Ничего, кроме того, что его зарезали собственным клинком. Тут все ясно, как снег. У нас на борту убийца.
— Команда у тебя действительно пестрая.
Монокль поморщился, но согласился.
— Да, может и есть среди моряков кто-то, кому ищейки Барроухельма потоптались по мозолям. Я и сам не очень люблю Тайный Двор. У них ко мне было много вопросов в связи с этим.
Он взмахнул руками, указывая на корабль.
— У меня есть дознаватель, — сказал Фарри. — Может, ему стоит на это взглянуть?
— У тебя? — поджал губы Монокль.
— Ну, у нас, — уточнил мой друг. — А еще эмпат. Я думаю, если Эд послушает каждого члена команды, то мы найдем убийцу. Правда, Эд?
Я пожал плечами. В коридоре было прохладно, из склада доносились звуки возни и покашливание. Там лежал человек, который много видел, много знал. Который принимал решения всю свою жизнь и эти решения меняли ход вещей. И теперь он мертв. Вот так, буднично. Над ним крутится кто-то из команды, простывший на морозе, а в коридоре два человека говорят о том, кто у кого есть. Был герой — не стало героя.
— Снэйл был хорошим человеком, — сказал Монокль и потер лоб, глаза. — С характером, но хороший. Он много знал. Без него будет сложнее.
— Да...
Снэйл ан Найт когда-то спас мою никчемную жизнь. Это было целую вечность назад, когда я, восторженный молодой мальчишка, попал из деревни в огромный город. Сколько прошло? Всего полтора года?
Я прислонился к дрожащей стене. Корабль полз куда-то по ледяной пустыне, вгрызаясь железными клыками в ее плоть. Полз уже совсем не в том мире, который я знал. И старый мир, наполненный предательством, казался уже не самым тоскливым вариантом.
«Новая парадигма». Слова фанатика будто извозили меня в гнилье. Будто из-за меня она и изменилась. Будто бы и не будто бы…
Все менялось. Сильные люди уходили, стяги их падали, а те, кто подхватывал знамена — знали меньше. Умели меньше.
Хотели меньше.
Впрочем, Фарри-то прежде горел желанием менять этот мир.
— Тогда я схожу за Тройкой, он у нас дознаватель.
— Сходи... — сказал Рубенс, внимательно глядя на собеседника.