12 декабря 1957
Скорость у нас приличная. Вчера прошли двести тридцать пять миль. Сегодня тоже делаем по десять миль в час. Если так пойдет и дальше, 23-24 декабря прибудем в Мирный. Это было бы чудесно!
Сегодня ночью пересекли пятидесятую параллель. Теперь начнут выдавать усиленную норму питания, полярную норму. Но и до этого на "Кооперации" кормили очень хорошо.
В полдень нашими координатами были: 51ь54' южной широты и 35ь33' восточной долготы. Температура воздуха плюс 3,5 градуса, воды - плюс 3,2 градуса. Безветрие.
Встретили первый айсберг - привет из Антарктики. Он появился с правого борта и постепенно все вырастал и вырастал. Ярко-белый с синими тенями айсберг напоминал плавучий скалистый остров с двумя церквами. Как только мы смещались по отношению к нему, изменялся и его вид. То он был похож на свежевымытого белого барана, бодливо склонившего рогатую голову, то на гигантский самолет, стартующий в противоположную от нас сторону.
Видели много китов.
"Киев" опять не работает.
13 декабря 1957
Прекрасная погода. Хорошая скорость. Любо смотреть на карту, от самого Кейптауна расстояния между красными точками, отмечающими пройденный за день отрезок, остаются одинаковыми: по двести сорок миль или чуть меньше. Возможно, что мы в самом деле покроем за пятьдесят дней одиннадцать тысяч морских миль, то есть двадцать тысяч километров, которые отделяют Калининград от Мирного. Местоположение в полдень: 54ь16' южной широты и 39ь58' восточной долготы. Температура воздуха плюс 3,3 градуса, воды - плюс 1,9 градуса.
Днем проплыли сквозь огромную стаю косаток, китов-хищников. Стадо примерно голов (или лучше сказать - хвостов) в сто пятьдесят - двести. Менять ради "Кооперации" свой курс они не стали. Это жуткие хищники - гроза тюленей, пингвинов и даже больших китов.
Косатки не особенно велики. С первого взгляда их можно принять за мичуринских дельфинов. Темные спины с высокими плавниками то исчезают, то опять появляются - киты эти одинаково хорошо плавают и по воде и под водой. Разглядывая их с борта, не находишь в них ничего страшного. Но наши биологи говорят, что в брюхе одной такой рыбешки нашли двенадцать тюленей, а тюлень весит столько же, сколько я.
Зоолог Зенькович, плывущий с нами в Мирный, где он переберется на "Обь", к морской экспедиции, большой знаток китов, пишет, что эти жадные хищники окружают и уничтожают целые стада моржей, что они нападают на других китов и вырывают у них из пасти языки...
Совсем на закате "Кооперация" прошла довольно близко от большого айсберга. Он высился над океаном, словно громадная сахарная голова, которую хозяйка начала раскалывать, да так и оставила. Голова уцелела, но от нее все же отбили два небольших куска, которые лежат рядом на синем столе. Правда, семь десятых этой глыбины под водой, но и того, что видно, тоже хватает. Ее окраска удивительно чиста - белая с синеватым отливом, в затененных местах совсем синяя. Надводная часть айсберга на несколько метров снизу невероятно тщательно отполирована волнами. Лед сверкает, словно самый дорогой мрамор. Все это простое и величественное, без архитектурных излишеств. Одна из сестричек этой махины, этого белого утеса напомнила мне старинный сужающийся книзу лакированный комод с резным верхом. Вряд ли хоть один король созерцал когда-либо такой большой и такой белый комод.
Айсберг со всех сторон разный. Когда ледяная гора уже осталась за кормой "Кооперации", когда на фоне ее белой стены уже заалел наш вымпел, она оказалась похожей на замок с башнями, фортами, службами и с необъятным крепостным рвом вокруг - океаном. Все эти постройки покоятся на большом подводном плацдарме, через который, взметая брызги, перекатываются волны.
Вечернее освещение. Заходящее солнце. Серо-стальная вода. И сверкание удаляющегося айсберга, краски которого так чисты и прозрачны, что сердце начинает биться быстрее.
15 декабря 1957
Разговаривал вчера с капитаном. Возможно, что "Кооперация" прибудет в Мирный еще 21 декабря. Ее сразу начнут разгружать. "Кооперации" было дано твердое распоряжение: вывезти вторую антарктическую экспедицию двумя партиями; доставить первую партию в Александрию, вернуться оттуда в Мирный и забрать остальных участников экспедиции, которых надо отвезти в Калининград или в Ригу. При этом варианте судно пробыло бы в Мирном дней десять. Если же вторую экспедицию удастся забрать всю сразу, то мы простоим в Мирном сорок пятьдесят дней. Пока что наиболее вероятен первый вариант - с двумя заездами.
Моим первоначальным намерением было тотчас вернуться с "Кооперацией" в Александрию. Но вчера, а также нынешней ночью и утром меня одолевали тяжелые сомнения. Как мне поступить? Проплыть одиннадцать тысяч миль и прожить в море пятьдесят дней с тем, чтобы пробыть в Мирном, в который я наверняка больше никогда не попаду, лишь несколько дней, - это не решение. А если и решение, так легковесное, туристское. Руководство экспедиции согласно, чтобы я задержался в Мирном до возвращения "Кооперации" из Александрии. Отплыв с первым рейсом, я вернулся бы в Эстонию в феврале, отплыв со вторым, попал бы туда в начале мая. Во мне уже созрело убеждение, что мне ничего больше не остается, как задержаться в Мирном. Пишу эти строки с весьма тяжелым сердцем и смешанными чувствами. Я уже очень стосковался по Эстонии, по островам, по домашнему теплу, по своей комнате, в которой достаточно места, чтобы во время раздумья расхаживать из угла в угол, и которая не качается и не трясется без конца. Пока что во мне еще идет изнурительное сражение между рассудком и сердцем. Все зависит от того, на какую чашу весов лягут слова "я должен". Речь идет о трех месяцах жизни в мертвых льдах Антарктики.
Что говорит против этого?
1. На кой черт тебе тратить три месяца жизни на антарктический лед, до которого тебе никогда не было и через год-другой опять не будет никакого дела?
2. Ты не научный работник и не очень-то разбираешься в тех задачах, которые стоят перед нашими исследователями.
3. И после этих трех месяцев Антарктика останется для тебя такой же terra incognita [1] какой и была.
1 Неведомая земля [лат.)
4. Ты выехал прежде всего затем, чтобы пожить на большом корабле и повидать моря да океаны. Ты видал их и видишь, причем посматриваешь порой на них тем же взглядом, каким арестант смотрит на надзирателя. Антарктика - тот же океан, океан вечных льдов, тот же тюремный надзиратель.