Арфлейн нахмурился.
— Вы уверены, что Ульсенны понимают это?
— Уверен. Он не сделает ничего, что оскорбило бы вас, возможно, немного похмурится, только и всего. Сомневаюсь, что он вообще поднимется на палубу в ближайшее время. — Манфред замолчал и шагнул к Арфлейну. — Капитан, кажется, вы чувствуете себя не в своей тарелке с тех пор, как приняли командование. Что-нибудь случилось? Вас тревожит предстоящее путешествие? Мне показалось, что вы усмотрели в этом… святотатство.
Покачав головой, Арфлейн взглянул на Рорсейна.
— Вы знаете, что это не так.
На мгновение юноша смутился.
— Я не хочу вмешиваться в ваши личные дела…
— Благодарю вас.
— Мне кажется, что безопасность корабля полностью зависит от вас. Если вы не в настроении, капитан, может, имеет смысл отложить поход?
— Со мной все в порядке! — перекрывая шум ветра, прокричал Арфлейн.
— Я подумал, что мог бы помочь…
Поднеся мегафон ко рту, Арфлейн крикнул Хансену, идущему по спардеку:
— Мистер Хансен, отправьте несколько человек подтянуть провисшие паруса!
Не говоря ни слова, Манфред Рорсейн покинул мостик. Сложив руки на груди, Арфлейн, нахмурившись, проводил его взглядом.
Под парусами
На следующее утро буран покрыл город и корабли белой скатертью. Небо слилось с землей, на белом фоне снежной стены вырисовывались лишь мачты кораблей. Температура опустилась ниже нуля. Лед покрыл такелаж и свернутые на реях паруса. В воздухе, подобно пулям, проносились частицы льда, подгоняемые ветром. Пройти даже несколько шагов против давящей волны бурана было почти невозможно. Провисшие паруса хлопали на ветру, подобно тюленьим плавникам.
Едва только вахтенный пробил две склянки, Конрад Арфлейн, с опущенным на глаза козырьком и повязкой на лице, вышел из своей каюты. Добравшись сквозь снежную пелену до носа корабля, он вглядывался в даль. Перед ним кружились лишь снежные вихри — белая стена снега. Развернувшись, он, не говоря ни слова, прошел мимо стоящего на вахте Потчнеффа обратно.
Потчнефф проводил его обиженным взглядом.
К половине седьмого утра снегопад прекратился, и сквозь завесу туч на землю пробился слабый солнечный свет. На мостике, рядом с Арфлейном, уже стоял Хансен с мегафоном в руке. По вантам медленно продвигались одетые в теплую одежду матросы. На палубе, рядом с грот-мачтой, надвинув на голову высокий капюшон, стоял Уркварт, наблюдая за работой экипажа. Арфлейн посмотрел на Хансена.
— Все готово, мистер Хансен?
Получив утвердительный кивок и понимая, что Рорсейн и Ульсенны еще спят, он скомандовал:
— Отдать швартовы!
— Отдать швартовы! — прогремел по кораблю голос Хансена, и команда бросилась к швартовочным канатам. Освободившись от канатов, шхуна подалась вперед.
— Поднять стаксель!
Команда была тут же выполнена.
— Поднять топсель!
Наполненные ветром паруса изогнулись, подобно крыльям гигантской птицы, медленно увлекая корабль вперед.! Из-под скользящих по льду полозьев фонтанами полетел снег. Мимо стоящих на приколе судов шхуна отошла от, порта, опуская и поднимая нос по мере прохождения неровностей льда. Над топами мачт, оглушительно крича, закружили коршуны, паря над развевающимся на ветру огромным штандартом Рорсейнов. Наконец корабль вышел из спаренных глубоких борозд, проложенных во льду. Огромное грациозное судно все дальше уходило из порта. Налипший на такелаж лед падал вниз, подобно драгоценному дождю. «Ледовый Дух», оставив за собой Фризгальт, двигался на север.
— Поднять паруса, мистер Хансен!
Одно за другим полотнища затрепетали на ветру, и судно пошло по льду на полных парусах.
Хансен вопросительно взглянул на Арфлейна: никто еще не выходил из порта, подняв все паруса. Но тут же он заметил, как меняется выражение лица Арфлейна по мере увеличения скорости судна. Оно смягчилось, на губах появилась улыбка, в глазах разгорался огонь.
Глубоко вздохнув, Арфлейн откинул козырек, наслаждаясь бьющим в лицо ветром, качанием палубы под ногами.
Впервые с тех пор, как Ульрика Ульсенн отвергла его, он почувствовал облегчение. Улыбнувшись Хансену, он сказал:
— Это настоящий корабль, мистер Хансен!
Старый Кристофф, донельзя обрадованный переменой, происшедшей в Арфлейне, широко улыбнулся.
— Да, сэр. Он умеет ходить.
Под мостиком на палубе и наверху, по вантам, двигались под неустанным наблюдением Уркварта моряки, подобно черным призракам на фоне белого снега. Изредка Длинное Копье забирался на ванты, помогая морякам управляться с такелажем. Холод и снег в сочетании с необходимостью надевать теплые рукавицы сильно затрудняли работу китобоев, хотя они и привыкли к таким условиям больше, чем торговые моряки.