Когда Арфлейн был уже уверен, что Уркварта вот-вот сбросит на лед, гарпунщик снял с себя остатки веревки и привязал ее к ближайшей стойке. Оглянувшись, Арфлейн увидел, что гарпун Уркварта тащит за кораблем умирающего, но все еще сопротивляющегося кита. Гарпунщики вновь бросили копья, но мало кто обладал точностью Уркварта. Вскоре больше десятка китов волочились по льду следом за кораблем. Их тела сталкивались, обильно омывая лед кровью.
Корабль вновь повернул, на лед упали якоря. Шхуна остановилась, на лед спустились оснащенные разделочными ножами матросы.
С ними сошел и Уркварт. Стоя у ограждения, Арфлейн и Ульрика наблюдали за моряками, взбиравшимися на трупы животных. Их ножи методично взлетали, разделывая добычу. Уходящее за горизонт солнце, такое же красное, как кровь, струящаяся по льду, отбрасывало длинные прыгающие тени. В вечернем воздухе резко пахло кровью.
К ним подошел Манфред и, улыбаясь, посмотрел на одетых в меха моряков. Китобои все как один были измазаны густой кровью, многие из них вымокли до нитки и с удовольствием слизывали кровь с губ.
Рорсейн показал на Уркварта, который, вытащив из своей жертвы гарпун, чертил им в воздухе таинственные знаки.
— Похоже, Уркварт в своей стихии, капитан, — сказал он. — Лед. Да и остальные в приподнятом настроении. Нам повезло, что мы нашли стаю.
Кивнув, Арфлейн стал наблюдать, как Уркварт разделывает кита. То, как яростно гарпунщик врубался в тушу животного, вновь сделало его похожим на некоего ледового полубога, стародавнего обитателя пантеона Ледовой Матери.
Понаблюдав за этой сценой еще несколько минут, Рорсейн отошел прочь со словами извинения. Вероятно, подумал Арфлейн, юноше не доставлял удовольствия вид этого кровопролития.
До наступления темноты мясо отделили от костей, а ворвань и жир закачали в бочки, подвесив их на концах нижних рей. На залитом кровью льду оставалось лишь несколько китов.
Внезапно Арфлейн уловил в воздухе какое-то движение. Взглянув на начинающее темнеть небо, он увидел множество приближающихся к кораблю птиц, тех самых зеленых птиц, которых они видели несколькими днями раньше.
По виду они напоминали альбатросов с большими изогнутыми клювами и широкими крыльями. Покружив, они сели на лежащие на льду кости и принялись жадно пожирать потроха и клочья мяса, оставленные моряками.
Ульрика, не в силах смотреть на это неприятное зрелище, схватила Арфлейна за руку. Один из падальщиков, держа в клюве свисающие кишки, повернул голову, пристально посмотрев на людей и разведя крылья, поскакал по льду.
На этот раз птицы прилетели с севера. Когда Арфлейн впервые увидел их, они летели с юга на север.
Интересно, подумал он, где же все-таки их гнезда? Может быть, в протянувшейся перед ними гряде глетчеров, той самой гряде, которую им нужно будет преодолеть, чтобы достигнуть Нью-Йорка.
Мысль о горах повергла его в уныние. Не просто им будет найти узкий проход, обозначенный на карте Рорсейна. С заходом солнца зеленые птицы все еще продолжали свое пиршество. Их силуэты возвышались над костями китов, подобно армии победителей, осматривающей трупы поверженного противника.
Крушение
Столкновение произошло на рассвете. Выйдя из каюты, Конрад Арфлейн намеревался было отправиться к Янеку Ульсенну, чтобы лично удостовериться в его болезни, когда на корабль обрушился удар, сбивший его с ног.
Поднявшись, с разбитым в кровь лицом, он поспешил к Ульрике. Она сидела на кровати, тревога была на ее лице.
— Что это, Конрад?
— Пойду посмотрю.
Он выбежал на палубу, наполненную матросами. Те, кто сорвались с такелажа, разбились о палубу, другие были просто оглушены и теперь понемногу поднимались на ноги.
Взглянув вперед и не увидев никакого препятствия, он подбежал к носу и перегнулся через украшенный черепом бушприт.
Передние полозья попали в едва заметную неглубокую расселину. Около десяти футов шириной и всего ярд в глубину она едва не послужила причиной крушения корабля. Спустившись по канату к краю расселины, Арфлейн осмотрел полозья.
Похоже было, что они пострадали, но не сильно. Край одного из них треснул, от него откололся небольшой кусок, упав на дно ямы. Но поломка не могла сильно отразиться на работоспособности всего узла.
Арфлейн подметил, что расселина кончалась всего в нескольких ярдах от правого борта. Им просто не повезло, что они шли именно через эту точку. Отвернув полозья, шхуну можно будет легко оттащить назад и вновь идти вперед.