— Вдруг наш? — насторожился Мирошниченко.
— На Бебеля жил до войны один знаменитый репортер, — начал издалека Вадим Васильевич, — виртуоз заголовков. Знаешь, как он назвал статью про старушку, которую сбил мотоциклист?
— «Бац! И нет старушки», — сказал третий, слышавший эту историю «дцатый раз».
— А статью о семье, отравившейся несвежими бычками?
— «Рыбки захотелось».
В море не только фильмы, но и шутки приходится прокручивать не один раз. С каким грузом поднялись на борт, с таким и остались. Анекдотами в иностранных портах не разживешься. Это не мороженое мясо, не топливо, не вода. В радиогазете, которую ежедневно отстукивает беспроволочный телетайп, тоже по части юмора слабовато. Разве что радист обменяется хохмой с коллегой. Такое, конечно, не поощряется — засорение эфира, но и не пресекается излишне рьяно. Во-первых, одесситы просто иначе не могут, во-вторых, смех, как известно, витамины души. Диалог между старпомом и третьим продолжал развиваться по неизменным канонам. В реестре Эдуарда Владимировича он значился под рубрикой «рыбачок-землячок».
— Для каждой рыбы существует своя приманка, — меланхолично уронил Беляй.
— Ставрида и скумбрия идет на луженый крючок, — тотчас же подыграл Мирошниченко.
— Тунец — на ставриду.
— Акула — на любую тухлятину, лишь бы нашелся кованный крючок.
— Но любая рыба… — Мирошниченко сделал вкрадчивую паузу, — даже рыба в консервных банках…
— Идет на краску, — закончил Беляй.
— Безотказно! — подсказал третий.
— Совершенно справедливо, — понравился старпом. — Безотказно идет.
До встречи с рыбаком оставалось минут семь-восемь, и Вадим Васильевич потянулся к большому восьмикратному биноклю.
— Наш! — торжествующе объявил он, когда стало возможно различить широкую красную полосу на трубе. — СРТ… Зови мастера.
— Мурманский, скорее всего, — сказал Мирошниченко, снимая телефонную трубку. — А может, латыш… Константин Алексеевич? Идите сюда! Рыбачок появился! — с капитаном он говорил так же напористо, как и с любым другим членом экипажа. К всеобщему удивлению, это сходило с рук.
— Что за рыбачок? — Беляй стоял рядом и слышал ответы Дугина. В голосе капитана слышалась заинтересованность.
— Какая нам разница? Лишь бы наш.
— Собираетесь останавливаться?
— Конечно! — Мирошниченко радостно подмигнул старпому. Вопрос мастера предопределял ответ. — Подумаешь, каких-нибудь пять — десять минут. Наверстаем, Константин Алексеевич.
— Положим, не десять, а все двадцать, а то и полчаса, но аллах с вами!.. Валяйте. Тут меня как раз Загораш одолевает, тоже короткую остановочку просит.
— Добро, — Мирошниченко весело потер руки и выскочил на пеленгаторную площадку.
СРТ был уже виден невооруженным глазом, крохотной белой чертой выделяясь на графитовом диске помрачневшего океана. Настраивая бинокль, третий помощник отметил, что ветер усилился и появились одиночные всплески пены. И верхушка волны смутно просвечивала недоброй желтизной. Того и гляди мог хлынуть дождь. На юго-востоке, где обтрепанные кромки грозовых облаков тяжело и косо льнули к горизонту, он уже начался.
— Я — теплоход «Лермонтов», — щелкая переключателем каналов, старпом вышел на УКВ-связь, — я — теплоход «Лермонтов». Рад приветствовать соотечественников в этих пустынных водах… Как меня слышите? Прием.
— Слышим вас хорошо, — пробился сквозь шумы и неожиданно сильно прозвучал в динамике голос с мягким латышским акцентом. — И тоже рады встрече. Моя фамилия Круминьш, старший помощник.
— Добрый день, добрый день! С вами говорит старпом Беляй. Домой идете?
— Совершенно, точно, товарищ Беляй, в Ригу.
— Завидуем вам… Рыбка хорошо заловилась?
— Ничего. Не жалуемся. Можно отвалить немного для вашего камбуза. Желаете?
— Спасибо, товарищ Круминьш. Весьма вам благодарны… А что за рыба?
— Рыба хек. И окуня взяли немножко.
— Хек, так хек, — согласился Беляй и передвинул ручку машинного телеграфа на «малый ход». Прозвенел звонок, взыграли сервомоторчики в логическом блоке, защелкали контакты. — Дареному коню в зубы не смотрят… Стопорите свою машину, будем подходить.
— Есть такое дело… У вас случайно краски не найдется? А то наша вся вышла. Четвертый месяц в море.
— Краски?.. — Беляй выдержал четко отработанную паузу. — Попробуем поискать.
— Поищите, пожалуйста. Все-таки домой возвращаемся. Хочется войти в порт в приличном состоянии.
— Понятно, понятно… Думаю, дадим вам бидончик-другой. Кинофильмами тоже не грех обменяться.