Но привычные заботы вскоре отвлекли от лукулловых мечтаний. Ближайшим вечером будет явно не до застолья, а что потом может случиться, один аллах ведает. Даже задумываться не стоит: сперва надо шторм пережить.
Короткий отдых, который позволил себе капитан, нарушил первый помощник, заглянувший полюбоваться на омара.
— Дайте хоть посмотреть, — напрямую заявил он, сделав недвусмысленный нажим на слове «хоть». — Давненько они мне не попадались. Последний раз, помню, Туччи в Неаполе угощал. Вку-усно!
— Ладно вам, Иван Гордеевич, — несколько принужденно улыбнулся капитан. — Пусть себе лежит в морозилке. Без вас не съедим.
— Так я не про то…
— А я про то. Бутылку компари выставлю перед Гибралтаром, если все кончится благополучно.
— Да на кой ляд она сдалась, эта горечь?! Лучше «Столичную» под винтом. А? Крабы особенно хороши под водочку. Валютная закусь!
— Омары, Иван Гордеевич, омары.
— Один черт! — Горелкин зачем-то притопнул и залихватски взмахнул рукой. — До чего же все-таки подвезло нам с этим рыбачком. Хорошие ребята!
— Они тоже в накладе не остались, — проворчал Дугин, мысленно соглашаясь с Горелкиным. — А вообще-то здорово, приятно как-то особенно. Может, скажете несколько слов перед фильмом? Про родной флаг? Одним словом, сами понимаете.
— Обязательно, — согласно кивнул Горелкин. — Сижу тут, а на душе праздник, будто на родине побывал. Сегодня и проведем политбеседу.
— Собственно, так оно и есть.
В каюту заглянул стармех.
— Разрешите, Константин Алексеевич!
— Еще один пожаловал, — капитан со значением подмигнул Горелкину. — Вас что, тоже мой омар волнует или опять в машине что стряслось?
— В машине все по-прежнему, — покачал головой Загораш. — Токарь наш пропал, Константин Алексеевич, — едва шевеля губами, выдохнул он, — Геня.
— То есть как это пропал? — с ходу завелся мастер. — Вы в своем уме, Андрей Витальевич? Что значит пропал?
— С утра его не видели, — робко пояснил стармех. — И на обед тоже не вышел.
— Я вроде видел его, — Горелкин нахмурился, припоминая.
— Да погодите, Иван Гордеевич! — нетерпеливо отстранился капитан. — А вы давайте по порядку. Кто поднял тревогу?.. Да не маячьте перед глазами — вон кресло.
— Я поднял, — трудно сглотнув, кивнул Загораш. — Но лучше действительно по порядку, — он на мгновение замолк, отрешенно уставившись на парусник «Фермопилы» в новой рамке. — С утра я дал ему задание выточить вкладыш, а потом он исчез, пропал, одним словом, потому что незаконченная деталь так и осталась в патроне. Такого за ним раньше не водилось. Может, отлучился куда? По всему видно, что думал вскоре вернуться, но не вернулся…
— Это все?
— Вдруг его за борт смыло, Константин Алексеевич.
— Чем смыло? Святым духом? Поглядите на море, — Дугин кивнул на иллюминатор. — Разве это волна?
— Какая там волна, — досадливо отмахнулся Горелкин. — Вспомнил, где видел вашего Геню, — он хлопнул себя по лбу, — по палубе слонялся, голубчик, вот где. Под окошком своей Дульцинеи.
— Какой еще Дульцинеи? — яростно закусил губу капитал.
— Ну, Сильваны Пампанини, — рассыпался мелким смешком Иван Гордеевич, — секс-бомбы нашей. Он там частенько прохаживается.
— В самом деле? — думая о чем-то своем, машинально спросил капитан.
Загораш и глазом не повел в сторону Ивана Гордеевича. Только вытер платком внезапно вспотевшие руки.
— Схожу-ка я к этой цаце, — нехотя поднялся Горелкин. — Может, он у нее застрял? По всему видно, уговорил он ее.
Стиснув зубы, Загораш медленно распрямился в кресле, ощущая, как прилипает к спинке ставшая горячей и влажной сорочка. Он и сам не понимал, что мешает ему вскинуться и резким ударом сбить Горелкина с ног. Или все-таки понимал, потому что в глубине души знал, что никогда такого не сделает.
— Постойте! — Дугин повелительно вернул Ивана Гордеевича. — Мне нет дела, — зло отчеканил он, — до того, кто с кем и почему. Вам понятно?.. Всех, кто сегодня его видел, ко мне!
— Хорошо, — обиженно вскинул плечи Горелкин. — Коль вы так считаете…
— Да, считаю… — тряхнул головой капитан и пригладил рассыпавшиеся волосы. — Будьте готовы к перемене курса, Андрей Витальевич, — кивком отпустил он бледного от волнения Загораша. — Если токарь не отыщется, придется повернуть. Другого выхода не вижу. Хотя ни на грош не верю, что такой шмындрик способен продержаться на воде. Не та закваска…