— «Надежда»? — спросил Лосев.
— Не только. Причины замедления строительства новых цехов в общем ясны. И если мы не располагаем реальной возможностью выправить положение уже сегодня, то наверняка сделаем это в ближайшие месяцы. А вот диспропорция, наметившаяся в шахтном строительстве, — орешек покрепче…
— И что же там?
— Побывайте на Красной скале, сами увидите, лично мне будет очень интересно побеседовать с вами на эту тему.
— Едва ли я смогу сообщить что-то новое, — Лосев скептически пожал плечами. — И вообще, я совершеннейший профан в горном деле.
— Не скажите, Герман Данилович, не скажите… Тут, знаете ли, важен не конкретный подход, а более общий, системный. Я в свое время внимательно проштудировал вашу монографию и очень жду от вас помощи. Так и знайте.
— Монографию? — недоверчиво заинтересовался Кусов, покосившись на щуплого моложавого корреспондента.
— Да, Петр Савельевич, — с невинным выражением подтвердил Веденеев, — я имел в виду последнюю книгу профессора Лосева «Социология науки». Помните, я еще говорил о ней на партактиве?
Кусов побагровел и ничего не ответил, а Герман Данилович почувствовал себя крайне неловко.
ДУДИНСКИЙ ПОРТ
Не пробыв в больнице и пяти дней, Мечов возвратился в холостяцкую однокомнатную берлогу. Жил он в стандартном вибропанельном доме свайной конструкции. Вся улица Прончищева, одним концом упиравшаяся в Главный проспект, другим — в тундру, была застроена точно такими же семиэтажными зданиями, поставленными для лучшей ветрозащиты в каре. Но, когда задувал северо-восточный, под фундаментами беспрепятственно гуляли поземки и дымными спиралями завивались вихри на широком, как плац, внутреннем дворе. Впрочем, так оно и было задумано. Выдувая застоявшееся под домом тепло, ветры сберегали от таяния верхний подвижный слой.
Беспросветным неуютом повеяло на Андрея от родимых, малость покореженных после осадки стен. Меж оконными рамами скопилась угольная пудра, в раковине громоздилась вымытая — не иначе Валя поработала, — но успевшая запылиться посуда, тусклая пелена пыли покрывала и телевизор, и хельгу с разномастными чашками и бокалами. В недопитой бутылке на подоконнике гнойно желтело пиво. Мысль о том, что нужно навести хоть какой-нибудь порядок, показалась ему омерзительной. В суставах еще пряталась неуверенная скучная ломота. Клонило ко сну. Немного побаливали глаза. Прикорнув на раскладном диване, с пачкой газет, которую нашел в ящике по возвращении, Мечов чувствовал, как его, почти против воли, засасывает тревожное забытье.
Испуганно пробудившись среди ночи, не сразу понял, где он и что происходит. Комната предстала чужой, настороженной. Взволнованно трепыхалось отравленное ночной тоской сердце. Мутным приливом прихлынули дурные предчувствия, запоздалые сожаления и прочие тяжкие думы, от которых наутро обычно не остается следа.
Но до утра было далеко. Андрей Петрович понимал, что уснуть теперь не удастся. Зависнув прямо под форточкой, воспаленный пузырь залил противоположную крышу тягучим сиропом. Малиновые полосы освещали боковую стену, где на старом текинском ковре висели ружья, кинжалы и прочие охотничьи принадлежности. Свернувшийся трубкой кончик обойного листа искрился засохшими каплями клея. Мечов ощутил себя чужим в этой полупустой квартире, которая, не ведая стыда, демонстрировала собственное убожество. Словно на месте преступления подстерег он свой дом в разоблачающие минуты весенней бессонницы. Убогими предстали перед ним и те немногие ценности, которыми он, возможно по привычке, еще дорожил. Подчеркнутая независимость, свобода и легкость ненужных, в сущности, развлечений и кратковременных связей — все потеряло прежнюю притягательность. Под размалеванной карнавальной маской обнаружилась зияющая пустота. На поверку выходило, что жил он одной работы ради. Казалось, это могло успокоить Мечова, окончательно примирить с самим собой. Но внутренняя честность не позволяла принять облегченное и потому ошибочное решение. Он-то знал, что даже работа, будь то срочное архиответственное задание освоить новые руды или отвлеченная тема по фазовым равновесиям, никогда не захватывала его целиком. Он увлекался очередным исследованием, словно разгадыванием кроссворда, — и только. Кому не любопытно узнать, как взаимодействует материя на том или ином уровне?