«Великодушным и общительным восстал ото сна, — отметил зоркий Эдуард Владимирович, — и очевидно вполне доволен собой».
И вчерашний выговор представился ему уже совершеннейшим пустяком. Он окончательно понял, о чем передумал в тот вечер и как пережил ночь капитан. Немного даже стыдно сделалось за себя.
— Рыбки не догадались у него попросить? — на полном серьезе спросил Дугин.
— Не останавливаться же…
— Ради такого дела можно было бы и остановиться. Прошлым рейсом нам полпалубы засыпали. Неделю ели.
— Скумбрия, обжаренная в оливковом масле с лимонным соком и отварной спаржей, — мечтательно цокнул зубом Шимановский.
— Почему нет? — пожал плечами Дугин. — Самодуры[16] есть, а спаржу возьмем в Сеуте.
— Это хорошо, — сказал Эдуард Владимирович.
— Что именно? — не понял Дугин.
— А все хорошо. Будьте уверены, Константин Алексеевич, что у ребят душа горит… Одним словом, каждый хочет сделать свое дело как можно лучше.
— Мало хотеть, Эдуард Владимирович, а вот сделать действительно надо.
Капитан далеко не разделял природного оптимизма своего улыбчивого суперкарго. Кое-что, по его мнению, было не только не хорошо, но куда как скверно, и он пытался проанализировать почему. Мысленно возвратился к истокам: к первому дню рейса и к нулевому — накануне отплытия.
Рейс на линии Ильичевск — Северная Америка длится в среднем пятьдесят пять суток. Психологи подсчитали, что по частоте встреч эти два месяца равны двум годам нормального человеческого общения. Океан резко обостряет созревание отношений. Ни от постороннего глаза, ни от чужой неприязни или нежеланной симпатии никуда не денешься на плавучем острове. Незаметная в обычных условиях мелочь может стать на борту причиной острейшего конфликта, который повлияет и на успех рейса, и на людские судьбы или станет поводом для постоянных шуток. Как получится. Но как ни ускоряет океанский простор людские взаимоотношения, как ни обостряет конфликты, истоки их нужно искать на берегу, на твердой земле.
Теперь, на тридцатые сутки плавания, Дугин отчетливо сознавал, во что вылилась межрейсовая спешка и чем обернулись пустячные, как казалось тогда, недоделки.
Когда «Лермонтов» после выматывающего душу похода по зимней штормящей Атлантике вернулся в родной порт, капитан получил три дня передышки.
Если все идет как по маслу, этого достаточно, чтобы подготовить судно к новому рейсу. Тем более такое автоматизированное, созданное по последнему слову техники. Но обыденная реальность несколько расходится с идеалом. По крайней мере в двух средах: в воздухе и на воде. Судно лишь на конструкторском ватмане представляется безупречным. Со стапелей оно сходит, неся в себе явные и тайные пороки, которые дадут знать далеко не сразу. Ведь даже серийные автомобили, ежеминутно сходящие с конвейера, требуют, пусть незначительной, но отладки. Но теплоход — не автомашина, и в открытом море нет пунктов техобслуживания. Все, что потребуется, команда должна сделать своими силами. И как можно быстрее, ибо сутки простоя контейнерного лайнера обходятся во сколько-то там тысяч золотом, да каждый недоданный узел хода добавляет хорошую толику. И это без учета других, не поддающихся калькуляции затрат: нервных, физических и т. д. Ведь, в конечном итоге, все неожиданности оборачиваются избыточным напряжением для команды. Хочешь не хочешь, а приходится преодолевать не предусмотренные трудности.
Одним словом, после зимнего перехода трех дней Дугину никак не хватало. Судно возвратилось с разболтанными двигателями и на шрамах, полученных в обледенелых шлюзах Сивея, еще не успела высохнуть краска. Да и к причалу его поставили только вечером в четверг. Практически для решения наболевших вопросов оставался всего один день. Но, как показала мировая статистика, учреждения в канун уик-энда подвержены лихорадке.
Одним словом, назначенный на понедельник выход в море, ни при каких условиях не мог состояться. Какой уважающий себя моряк согласится выйти в понедельник? Можно сколько угодно высмеивать суеверия, в том числе и профессиональные, но море есть море. И морские традиции, освященные нелегким опытом поколений, заслуживают по крайней мере понимания.
Наверное, такая аргументация не очень убедительна и вообще не выдерживает научной критики, но и она сгодится, если найдется на берегу оригинал, который захочет выпихнуть моряка в дальнее плавание в день, издревле посвященный богине-девственнице, покровительнице охоты и тайны. Бесполезное дело. Само собой так получится, что пароход просто не успеет сняться с причала в назначенный срок. В самом крайнем случае отчалят через минуту после полуночи, т. е. уже во вторник.