«И прииде Ярославъ в силѣ велицѣ и ста на Лтѣ поле, идеже убиша Бориса; и възрѣвъ на небо, и рече: "Кръвь брату моею въпиеть к тебѣ, владыко! Мьсти кръвь правьдьную, яко же мьстилъ еси кровь Авьлеву и положилъ на Каинѣ стѣнание и трясение; тако положи и на семь оканьнѣмь". И помоливъся и рече: "Брата моя, аще теломь отшьла еста отсуду, нъ молитвою ми помозита на противнаго сего и убийцю гордаго"! И се ему рекшю, и поидоша противу сему, и покрыта поле Льтьское обои отъ множьства вой. Бѣ жь пятъкъ тъгда, въсходящю солнцю, приспѣ бо во тъ чинъ Святопълкъ с Пѣченѣгы, и съступишася обои, и бысть сѣча зла, и по удолисмъ кръвь тьчаше, и съступишася тришьды, и омеркоша биющеся. И бысть громъ великъ и тутьнъ, и дожгъ великъ, и мълния блистание. Егда же облистаху мълния, и блистахуся оружия в руках ихъ, и мнози вѣрнии видяху ангелы помогающа Ярославу. Святополкъ же, давъ плещи, побѣжь»[147].
Описание победы и бегства врагов, как заметил еще В.И. Мансикка, сходно с подобным же описанием победы Тита над евреями у Генисаретского озера из третьей книги «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия: «Тит же и вой его, по полю гоняще, сѣчаху. И хотящим к граду бѣжати, и възвращаху, преже гнавше, мало же ихъ утѣче»[148]. Автор Жития широко пользуется сравнениями и параллелями из библейской истории (из киши «Царств» и из книги Иисуса Навина): «мужи» Александра сравниваются с «сильными и крепцыми» «храбрами» Давида, князь Александр, победивший немцев, — с кротким Давидом, победившим филистимлян; дважды — в уста молящегося на поле битвы князя и в уста встречающих князя-победителя горожан вкладываются вариации на темы псалмов Давида; возвращение князя Александра с Ледового побоища имеет параллель с возвращением Давида после победы над филистимлянами, а слава князя Александра — со славой Иисуса Навина и Давида[149].
Укоризненное обращение автора Жития к псковичам «о невегласи (невежды, — Ю.Б.) плесковичи» сходно с речью князя Александра в Псковских 1-й и 2-й летописях и, на наш взгляд, либо заимствовано автором Жития из псковской летописи второй половины XIII в., либо восходит к общему с ним источнику (псковскому преданию?).
Таким образом, рассказ Жития Александра Невского о Ледовом побоище может быть использован в качестве исторического источника лишь с большими ограничениями. Если из этого рассказа вычесть все то, что приходится на долю заимствований, традиционных литературных формул и литературного вымысла, то останутся следующие факты, в пользу достоверности которых свидетельствуют и другие источники (например, Новгородская 1-я летопись старшего извода, Псковская и Суздальская летописи):
1) поход князя Александра на немецкую землю состоялся на третий (по мартовскому летосчислению) год после Невской битвы, т. е. зимой — 1242 г.;
2) Псков был освобожден от немцев, и военные действия были перенесены на немецкую территорию;
3) немецкие города объединились в военный союз, и их войска выступили навстречу русским;
4) дозорная стража первая заметила приближение немецких ратных;
5) князь Александр повернул назад и заставил противника выйти на лед Чудского озера;
6) князь Ярослав прислал на помощь дружину своего сына князя Андрея;
7) битва началась в субботу, на восходе солнца;
8) Ледовое побоище окончилось полной победой русских, преследовавших бегущих врагов;
9) в плен было взято много вражеских воинов и в том числе тот, кто хвастался перед битвой пленить князя Александра;
10) победители вели пленных рыцарей босыми возле своих коней;
11) горожане торжественно встретили князя Александра в Пскове.
Итак, большинство известий владимирского Жития восходит либо к известиям новгородским 2, 5, 8, либо к известиям псковским 1, 10, 11, либо к известиям суздальским 6. Новыми являются известия 3, 4, 7 и вторая часть известия 9, благодаря чему рассказ о Ледовом побоище Жития Александра Невского сохраняет ценность исторического источника.
147
Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы им. Приготовил к печати Д.И. Абрамович. В кн.: Памятники древнерусской литературы, вып. 2. Пгр., 1916, стр. 119–120.
148