Копорье стало первоначальной целью походов Александра сразу по нескольким причинам. Во-первых, ситуация 1241 г. диктовала сразу несколько задач. Главную задачу Александр Невский видел в том, чтобы вернуть себе новгородский «пригород» Псков, однако, несомненно, взятие Копорья должно было оказаться более лёгким.
Явление Архангела Михаила Св. Иисусу Навину. Икона 2-й четв. XIII в. Москва. (Успенский собор Московского Кремля)
Эту крепость немцы только начали строить, и штурм её, если дать им укрепиться, обещал стать делом более трудным, чем сейчас. В то же время, несмотря на наличие местных союзников, край был немцам в целом враждебен. К тому же Копорье стало наиболее удалённым от основных баз (Дерпта, Оденпе, Феллина) форпостом крестоносцев, и быстро оказать Копорью помощь они не смогли бы. Стратегическое значение Копорья было огромным: немцы, обладая этой крепостью, не только могли беспрепятственно совершать походы в новгородские земли, но и, при небольшом усилии, запереть Финский залив, то есть лишить Новгород источника его богатства.
Русские булавы, шестопёры и кистени
Победа под Копорьем имела ни с чем не сравнимое моральное значение: разгром немцев, не сумевших защитить захваченное, и суровое наказание изменников вдохнуло новые силы в сердца сторонников Александра и заставило задуматься колеблющихся.
Потому отбить Псков оказалось более простой задачей, чем казалось вначале.
К тому же попытка псковских бояр добиться независимости с помощью ордена явно не удалась. За «два лета» немцы в Пскове превратились из союзников в господ положения. Рыцари стали рассматривать псковскую землю, как завоёванную территорию. Князь Александр понимал, что ему понадобятся крупные силы, чтобы отвоевать Псков у немцев, и вызвал в Новгород суздальские полки. Рать Александра составили его собственная княжеская дружина, новгородское ополчение и пришедшие ему на помощь даные его отцом, Ярославом Всеволодовичем «низовские» владимиро-суздальские полки под командованием другого сына Ярослава Всеволодовича – Андрея. Но Александру не пришлось осаждать Псков. Едва новгородско-суздальская рать в марте 1242 г. подошла к городу, посадник Твердило был смещён. Псковичи открыли ворота крепости. Немецкий гарнизон не смог оказать существенного сопротивления. Пленные рыцари и чудь в кандалах были уведены в Новгород и заточены в тюрьму, (по другим источникам, Александр отпустил всех немцев). Всего немецкий гарнизон в Пскове составлял чуть более семидесяти немецких воинов под командованием двух орденских рыцарей и какого-то числа их союзников-чудинов.
«Рифмованная хроника» описывает это так:
Русские ножи и их детали
Возможно, весть о потере Пскова и успела дойти до немцев, но очевидно, что всех масштабов катастрофы крестоносцы не представляли. Не теряя времени, Александр перешёл границу (впрочем, весьма условную и спорную) и направился с ратью к Дерпту. Вступив на западный берег Чудского озера, князь «пустил полк весь в зажитие». Полки ходили в поход без обозов, и ратники должны были добывать себе продовольствие «зажитием», т. е. грабежом и насилием.
В Дерпте или Юрьеве и в Оденпе дерптский епископ и вице-магистр ордена Андреас фон Вельвен срочно собирают силы для отражения русского нападения. Их положение осложнялось тем, что основные силы ливонского ордена во главе с магистром Дитрихом фон Грюнгингеном были в этот момент в походе на литовцев и куршей и никак не могли подойти на выручку Дерпту. Видимо, за помощью и не посылали: сил в Дерпте было более чем достаточно для отражения обычного нападения. К тому же бывшие тевтонцы, сталкивавшиеся в Прибалтике пока что только с ополчениями, не считали русских за серьёзного противника. Однако теперь им противостояли княжеские дружинники – профессиональные бойцы, стоившие в бою европейского рыцаря, и не менее хорошо вооружённые.