Таким образом, возвращаясь к событиям 1241–1242 годов, представляется возможным гипотетически датировать начало похода из Суздаля, в котором находилось войско князя Андрея, к Переславлю-Залесскому, где стояла дружина князя Александра, 5 февраля. 8 февраля объединенное войско могло выдвинуться из Переяславля к Новгороду и достигнуть его 14–15 февраля. Путь новгородско-суздальского войска к Пскову лежал на юго-запад по берегу озера Ильмень в направлении и далее вверх по течению р. Шелонь через Солецкий погост, Опоки, Боровицкий погост, Мелетово, Виделебье на р. Череха, откуда оно и вышло к Пскову. Выражение «зая все пути» следует понимать как окружение города с юга и востока, не оставившее немецкому гарнизону шансов на полноценную защиту города. Псков был освобожден «изгоном», т. е. без штурма. При быстром темпе наступления и сносном состоянии дорог с небольшим снежным покровом освобождение Пскова могло состояться уже 22–23 февраля 1242 года.
Не менее 14–16 суток войско должно было отдыхать, обеспечивая кормом и стойлами лошадей. Столь продолжительное пребывание в Пскове крупного войска было накладным, но других способов восстановить его боеспособность не существовало. Когда в августе 1501 года московская армия находилась в Пскове в течение 3 недель, убытки города составляли до 25 рублей серебром ежедневно[84]. 8–10 марта 1242 года могло начаться наступление в Ливонии, целью которого, как и в 1480 году, были окрестности Дерпта. 20–22 марта 1242 года могли состояться бои «у моста», после чего русское войско начало отход на восток под защиту озера и крепости на о. Городец.
Вопрос о целях весеннего похода 1242 года в Ливонию до настоящего времени является спорным. В расхождение с мнениями большинства дореволюционных и советских историков Г.Н. Караев писал, что вторжение во владения ордена не ставило целью проникновение вглубь орденских земель, а тем более захват Дерпта, так как вместо продвижения к нему войско расположилось «в зажития». С точки зрения Караева, в нападении на ливонскую приграничную территорию участвовало не все войско, а лишь его авангард. Оригинально трактует Караев и район, откуда производилось вторжение. По его мнению, русское войско было сосредоточено в районе Узмени, откуда вторглось во вражеские владения, а затем вернулось туда же, фактически заманив преследовавшего его противника под удар главных сил[85].
Доказать это положение возможно лишь сравнением стратегии Александра со стратегией русских полководцев XIV–XV веков, также организовывавших вторжение в Ливонию. Никогда такое вторжение не производилось из района Узмени — пролива между Псковским и Чудским озерами. Местом сосредоточения войск был Псков, поскольку походы всегда осуществлялись по наезженным дорогам. Непонятно, зачем Александру потребовалось пройти 70 км от Пскова к Узмени, чтобы осуществить вторжение в пределы Ливонии, если прямое расстояние от Пскова до ливонской границы равнялось всего 50 км?
Полагаем, что вторжение войск Александра Невского в Ливонию было осуществлено со стороны Пскова и преследовало целью, конечно, не захват мощной крепости Дерпта, а разрушение материальной базы ливонцев в приграничных землях и замках. «И яко быша на земли, пусти полк всь в зажития, а Домаш Твердиславич и Кербет быша в розгоне»[86]. Выражение «пустить полк в зажитья» означало начать грабеж местного населения с захватом пленных, для чего особые подразделения пускались «в разгон», т. е. перекрывали пути местным жителям, спешно покидавшим район боевых действий. Захват пленных и трофеев всегда сопровождал войны. Так, например, князь-воевода А.Н. Ноготь-Оболенский, командовавший русской ратью в 1480 года, «много добра повезоша на Москвоу с собою, и головами Чюди и Чюдак и робят много множество бещисла»[87]. В 1481 году войска И. Булгака и Я. Оболенского также увели из Ливонии «с собою множество полона, ово мужи и жены и девицы и малые дети и кони и скоты и отомстиша немцом за свое и в двадесятеро, але и боле»[88].
По мнению Г.Н. Караева, князь Александр мог заранее спланировать сражение, названное позже «Ледовым побоищем», оставив большую часть армии на восточном берегу Теплого озера[89], однако в этом случае придется предположить, что она была оставлена без желанной добычи в виде трофеев и пленных, что вряд ли было допустимо для полководцев того времени. Очевидно, что полон и трофеи мартовского похода 1242 года были весьма значительными, однако их судьба неизвестна. Коль скоро русская армия двинулась на восточный берег Теплого озера, вести с собой огромный полон было невозможно: переправа через озеро в условиях начавшегося таяния льда накануне 5 апреля могла привести к катастрофическим последствиям. Полон и большая часть трофеев, скорее всего, были оставлены в Ливонии после сражения «у моста».