Они атаковали без задержки. Град крюков и лестниц обрушился на борта застрявшего плота. Скоро Этан уже размахивал мечом все так же неопытно, но с решительностью, которую он проявил на стенах Уоннома.
Септембер прорубил грудь одного воина, освободил топор и скомандовал транам, стоящим у миниатюрных катапульт. Четыре маленьких дымящихся пучка дугой упали на лед. Дождь стекла, железной шрапнели и слепящего порошка взорвался посреди рядов нападающих.
Израненные и кровоточащие, они попадали на лед. Но их спутники не дрогнули. Снова ударили катапульты, и снова бродяги недвижно или со стонами упали на замерзшее море.
— Больше это их не пугает! — закричал Этан.
Несколько раз казалось, что дикари перелезут на палубу и осилят их.
Несколько раз дикари отбрасывали от перил лучников и копьеносцев. Только непрекращающийся дождь арбалетных стрел транов, сидящих на мачтах, закрывал эти прорывы в обороне.
Битва продолжалась целый день, траны и люди на корабле отражали одну за другой волны нападающих. Только когда начало заходить солнце, варвары, наконец, отступили.
Не обращая внимания на то, что это мог кто-нибудь заметить, Этан в изнеможении опустился на палубу. Его меч со стуком повалился рядом с ним.
Гуннар направился вперед, безусловно, чтобы посовещаться с Балавером и подсчитать потери. Генерал получил тяжелое ранение от стрелы в плечо, но на протяжении всей схватки оставался на палубе.
Септембер выглядел подавленным и встревоженным, протирая свой широкий топор.
— Чудес не будет, парень. Если только Вильямс не обратит во что-нибудь их паруса. Жалко, что я не верю в магию. Надо же — так далеко проплыть, так тяжело работать, и все это — для того, чтобы кончить гамбургером в лапах первобытных инопланетных бандитов, — он покачал головой и оглядел устланную трупами палубу. — Похоже, что мы потеряли половину всего личного состава. Думаю, придется и дю Кане с дочерью взяться за меч.
— А как досталось этим? — устало спросил Этан.
— Хорошо, старина, хорошо мы им всыпали. Но недостаточно. Завтра они все на нас снова накинутся. Если еще сегодня не решат сломать недочиненный полоз или поджечь корабль…
— Я думаю, что они попытаются. Интересно, почему они этого не сделали?
— Ну как же, приятель, этот плот — самый быстрый на планете. Я думаю, она хотела бы получить его целиком себе во владение, эта Саганак, — он замолчал, вглядываясь вдаль. — Ага, посмотрите-ка.
Этан с трудом поднялся на ноги. Кольцо кочевников выстроилось широким кругом вокруг «Сландескри». Другая их часть возвращалась к плотам. Стрелки устроились рядом с носом, как раз вне досягаемости арбалетов.
— Они заметили сломанное лезвие, — сказал Септембер. — И, кажется, не собираются дать нам починить его. Любую ремонтную бригаду, которую мы отправим на эту сторону, они раздерут на части. Но мы каким-то образом должны починить эту штуку, чтобы завтра смыться. Мы не сможем выдержать еще одной такой же битвы. У нас почти кончились бомбы нашего миролюбивого школьного учителя.
Этой ночью в капитанской каюте собралось все руководство.
— Такие вот дела, — заключил Гуннар. Он практически повторил то, что сказал Этану раньше Септембер. — По-видимому, наши шансы на отражение следующей атаки негодяев, реалистично смотря на вещи, очень малы. У нас осталось совсем немного бомб, немного арбалетных стрел и слишком мало людей. Когда бомбы и стрелы кончатся, они возьмут нас. Мы должны попытаться вырваться. И вместе с тем, мы не можем обеспечить безопасность команде, чтобы починить лезвие.
— Правое лезвие уже полностью отремонтировано и поставлено на место,
— прибавил Сваксус даль-Джаггер. — Но другое упадет при любом давлении на него. Пока его не починят, мы не сможем двигаться.
Чертеж плота лежал на столе перед ними. Теперь заговорил Та-ходинг, который все это время слушал, изучая схему.
— Мы можем попытаться сделать одну вещь, господа.
— Мы рады всем предложениям, капитан, — сказал Балавер, держась за плечо.
Та-ходинг наклонился вперед и провел пальцем по чертежу.
— Мы могли бы прорубить пол вокруг центрального крепления лезвия, здесь и здесь. Тогда наши ремесленники могли бы безопасно работать
изнутри. Может быть, даже частью и снаружи, потому что наши враги, несомненно, будут высматривать только тех, кто попытается перелезть через борт.
— А можно ли починить его изнутри? — спросил Этан.
Он был разочарован отрицательным жестом Та-ходинга. Капитан продолжал.
— Не очень хорошо и не надолго. Отсюда невозможно выполнить конечную металлическую работу. Но можно временно прикрепить его тросами двойной толщины через отверстия для болтов.
— То есть сделать не очень крепким, — отметил Балавер. — А будет ли это вообще держаться?
Та-ходинг ответил глазами — транским эквивалентом пожатия плечами.
— Ничего нельзя предсказать, благородные сэры. Подобное устройство может продержаться несколько дней. Или тут же разлететься, как сказал даль-Джаггер, от любого давления на него.
— Что ж, мы в ваших руках, капитан. И все же, сколько вы думаете, это продержится?
Очевидно, что Та-ходингу не хотелось быть предметом всеобщего внимания и брать на себя ответственность. Наконец он сказал:
— Я думаю, что до утра. Тросы должны быть достаточно прочными, чтобы выдержать такое трение, если их затянуть покрепче. Да, я готов поставить свою голову, что до утра они продержатся. Я ставлю свою голову.
— Верное пари, капитан, — сказал Гуннар. — Если вы ошибаетесь, никто из нас не сможет потребовать от вас выполнения условий. Можно ли это сделать к утру?
— Нет, если всю ночь мы будем трепать языком, — возбужденно прервал
Балавер. — Капитан, позаботьтесь о людях и о починке. И помните, что все должно совершаться бесшумно. У нас нет желания вызывать любопытство этик зверей.
Та-ходинг кивнул и вышел, почти выбежал, держа в лапах схему корабля.
— Тогда, господа, если это все, что мы должны были решить…
— Прошу прощения, генерал, но это не так, — сказал Септембер. -
Предположим, что ремонт будет выполнен вовремя. Давайте еще предположим, что капитанское изобретение действительно не развалится. Мы выйдем из-под укрытия громоеда и начнем двигаться по ветру. Я правильно полагаю, что мы разовьем большую скорость, чем они?
— Никаких сомнений, — сказал Балавер.
— Тогда ладно, мы покажем им зад и будем радостно хохотать, когда они исчезнут за кормой. Но как помешать им идти по нашему следу… эта штука ведь оставляет следы… и нагнать нас, когда временное крепление действительно развалится?
Балавер задумался, колеблясь.
— Мы должны воспользоваться этим шансом. Весьма вероятно, что мы сможем от них оторваться. Или, не зная сомнительности нашего положения, они могут увериться в том, что нас не догнать.
— Но могут в этом и не увериться, — возразил Септембер.
Он оглядел стол. Мысль, которую он высказал, требовала ответа, но никто не знал, какого.
— Прошу прощения, благородные сэры, — наконец, отозвался Ээр-Меезах с другого конца стола. — Я обычно не участвую в обсуждении военных вопросов и предпочел бы и сейчас поостеречься от этого. Но у меня есть мысль. У нас могут быть в этом другие союзники.
— Не говори загадками, мудрый, — сказал Балавер. — Я слишком устал, чтобы играть, и плечо мое болит.
— Очень хорошо. Мы рискуем, и многим. Но кажется, наши жизни балансируют на лезвии ножа, как этот корабль на своих полозьях. Еще одно рискованное предприятие нам уже ничем не повредит…
Глава 12
Утром Этан угрюмо подумал о том, насколько быстро в этом мире ветер поднимал лежебок с постели. Никаких валяний в кровати. Сейчас он бы с радостью отдал год жизни за скромную удобную кровать.