Механизация труда и улучшение бытовых условий дали возможность освободить ученых-полярников от части тяжелой физической работы, значительно расширить программу научных исследований.
Но, несмотря на все это, жизнь и работа на дрейфующих станциях остаются по-прежнему очень напряженными и опасными. Дрейфующий лед остается дрейфующим льдом, и зимовщики ни на минуту не забывают, что у них под ногами не твердая земля. Они должны быть постоянно готовы к тому, что уклад их жизни и работы может быть нарушен внезапным вторжением стихийных сил, неподвластных воле человека.
Дрейф каждой из 22 станций СП отличается теми или иными неповторимыми особенностями, и каждая из них внесла свой определенный вклад в познание природы Центральной Арктики. Рассказать в этой книге о всех дрейфующих станциях, конечно, не представляется возможным. Мы остановимся на описании дрейфа, жизни и работы лишь отдельных станций СП. На одних из них автор книги был непосредственным участником дрейфа, другие особенно интересны по некоторым чертам дрейфа и научным результатам (например, высадка станции не на обычную льдину, а на ледяной остров; необычный путь в Арктическом бассейне и т. п.)
Прежде чем перейти к рассказу о дрейфующих станциях, представим себе ледяной покров Арктического бассейна. Ведь на льдинах приходится жить и работать полярникам дрейфующих станций, на них садятся и с них взлетают самолеты, через льды пробиваются корабли на трассе Северного морского пути.
В литературе часто встречаются прямо противоположные суждения о ледяном покрове Арктики. Нередко в описаниях путешествий по просторам Северного Ледовитого океана прочитаешь такие выражения, как «вечная ледяная пустыня» или «застывшее полярное безмолвие». Это невольно наводит на мысль, что ледяной покров является неизменным. В других книгах, наоборот, описываются захватывающие картины «бушующей стихии льда».
Вот что записал в своем дневнике Юлиус Пайер, участник австро-венгерской экспедиции 1872 года на судне «Тегеттгоф», попавшем в ледовый плен и чудом избежавшем гибели: «Лед поднялся против нас, будто народ во время восстания. На месте ровных полей выросли угрожающие горы. Из слабого стона возникали звон, треск и гул, переходившие в тысячеголосый злобный рев. Подобно бесчисленным полкам дьяволов, одетых в белое платье невинности, насмешливо вопило все кругом. Наша льдина оказалась разбитой, разлетелась на отдельные глыбы, громоздившиеся друг на друга. Горы ледяных обломков возвышались над судном на много саженей…»
Много таких эмоциональных описаний содержат суровые летописи полярных экспедиций, нередко кончавшихся гибелью раздавленных льдом судов и людей. Так погибла паровая яхта Де Лонга «Жаннетта», пошел ко дну «Карлук» и не выдержал ледовых объятий знаменитый «Челюскин». Против страшной силы ледяной стихии в недалеком прошлом мало кто мог устоять.
Итак, два диаметрально противоположных восприятия царства льда: застывшее полярное безмолвие, вечная ледяная пустыня, с одной стороны, и грозная ледяная стихия, титанические силы природы, сметающие все на своем пути, — с другой. Какое из них правильное, чему можно верить?
Надо сказать, что обе характеристики верны. Полярная природа настолько разнообразна и многогранна, что одно наблюдение освещает лишь одну из граней всего этого многообразия, создает своего рода статическое представление о ней. Только длительные непрерывные наблюдения могут охватить и охарактеризовать все стороны, все закономерности сложных и противоречивых процессов и явлений, свойственных природе Арктики.
Сегодня ледяная стихия спокойна, она настоящее «застывшее полярное безмолвие». Человек любуется величественной северной природой и мечтает о близкой возможности ее покорения. А завтра все приходит в движение, ледяная стихия бушует и все сметает на своем пути. Ничтожной, бессильной снежинкой чувствует себя человек в этом первозданном хаосе; только собрав мужество и волю, он сможет отстоять свою жизнь в борьбе со стихийными силами, которые все еще ему неподвластны.