Держа аккумулятор в одной руке и электромостик — в другой, Ваня зашагал по направлению к площадкам, отворачиваясь от обжигающего ветра, дувшего ему прямо в лицо. Когда он вышел за пределы лагеря, то тропинки найти не смог и пошел наугад.
Очевидно, отворачиваясь от ветра, он все больше и больше отклонялся в сторону. Не встретив знакомых ориентиров, он решил, что еще не дошел, и продолжал идти вперед, но, как ни вглядывался в темноту, ничего не видел. Не помогал и фонарик: он с трудом разгонял мрак только в двух шагах. Почувствовав, что сбился с пути, Ваня решил возвратиться обратно, но даже только что оставленные следы ветер уже успел замести.
Куда идти? Лагерь, конечно, где-то рядом, но где? Взял немного вправо — пусто, влево — тоже… Хотя бы какой-нибудь звук донесся из лагеря! Но если бы в лагере и раздались какие-нибудь звуки, их все равно было бы невозможно услышать из-за воя пурги.
Его стал охватывать страх, но вдруг сбоку он заметил какое-то темное пятно. Пройдя несколько шагов, он наткнулся на маленькую палатку, стоящую на аэродроме. Вот куда его занесло! Ну конечно, вот и помпа, а вот и инструмент, которым он вчера срубал ледяные «лбы».
На душе сразу стало легко. Теперь он уже отчетливо представлял, что лагерь находится вправо. Он быстро пошел не разбирая дороги и неожиданно наткнулся на газовые баллоны. Значит, лагерь еще немного правее. Ну конечно, вот склад, палатка радистов. Наконец своя палатка! Она показалась ему в этот момент самым прекрасным местом на свете.
Немного передохнув и согревшись, Ваня снова отправился в путь — ведь наблюдения надо провести во что бы то ни стало. Второй поход окончился благополучно.
С первых дней дрейфа у нас установилась традиция устраивать в воскресенье праздничный ужин, который все с нетерпением ждали целую неделю. По воскресеньям дежурному повару помогали все, кто умел приготовить что-нибудь вкусное. Закусывали вы когда-нибудь черносливом, разваренным в уксусной эссенции, который с таким мастерством приготовлял Канаки? Едали ли компот с лавровым листом, который удачно варил Рубинчик? Очевидно, немногие могут похвалиться знакомством с такими необычными произведениями кулинарного искусства. Удар гонга, и все усаживаются за стол. Тост за близких, дорогих и любимых создает на некоторое время грустное настроение. Но вот кто-то включил репродуктор, и палатку наполнили звуки знакомой мелодии.
Мы очень любим и сами петь. Песня вырывается из палатки и разносится по безграничным просторам ледяной пустыни. Даже неистовая пурга, казалось, затихала, прислушиваясь к нашему веселью.
18 октября. Пересекли 80-ю параллель. Дрейфуем дальше на северо-восток. Уже давно у нас возникла мысль сделать посадочную площадку на самой лагерной льдине. До сих пор «аэродромами» на дрейфующих льдах служили замерзшие разводья с более ровным льдом. Коллектив СП-2 впервые решил попробовать сделать посадочную площадку на многолетней льдине, поверхность которой очень неровная. Много труда затратили на это. Сначала срубили небольшие торосы и бугры, а самые крупные взорвали. Осколками льда заполнили низины, потом залили их водой с помощью самодельной мотопомпы, сконструированной Мишей Комаровым.
Кончился полярный день. Наступили сумерки, исчезли тени, и на льду стало трудно ориентироваться. Все работы приходится вести с помощью искусственного освещения. Но хороших фонарей на станции пока нет. Надо ждать самолетов, они должны доставить нам и фонари.
26 октября. Около 3 часов ночи получили сообщение, что долгожданные самолеты к нам вылетели. А в 4 утра Чуканин и Курко, занятые на передаче авиапогоды, услышали какой-то резкий звук, напоминающий выстрел. Это где-то треснул лед. В 6 часов утра, как только стало немного рассветать, они пошли проверить состояние нового «аэродрома» и оцепенели.
Почти посередине посадочной площадки прошла трещина шириной в полтора метра, сохранив на нашей стороне полосу всего в 500 метров. Трещина разошлась, обнажив рваные голубые края.
Курко сразу сообщил об этом по радио идущим к нам самолетам. Все стали гадать, рискнут ли летчики сесть на укороченную площадку. В томительном ожидании прошло несколько часов.
Только в девятом часу мы услышали шум моторов. Самолет снизился, прошел над площадкой на небольшой высоте и ушел вдаль. Неужели решил не садиться?!