Не раздумывая, они бросились назад и по наползающим друг на друга льдинам, ежеминутно рискуя быть раздавленными, перебрались обратно в лагерь.
Между тем гряда торосов, так внезапно возникшая на трещине, неумолимо росла. Громадные, многотонные глыбы льда с грохотом, как при артиллерийской канонаде, наползали одна на другую, образуя ледяной вал. Он двигался к лагерю и перемалывал, как в гигантской мясорубке, толстый, четырехметровый лед. Впереди вала по льду бежала сетка трещин, по которым лед затем обламывался. Глыбы льда, обрушиваясь с большой высоты на льдину, ломали ее. Один край отломанного куска под тяжестью падающих на него обломков погружался в воду, а другой вздымался над водой, обнажая рваные края. Под страшной тяжестью падающих сверху ледяных глыб обломки льдины исчезали под водой, потом всплывали вверх. Теперь уже они громоздились на вершине вала, а тонули другие. Вскоре движущаяся ледяная гряда достигла высоты 7-8 метров.
Внезапно впереди вала, ближе к лагерю, льдина снова лопнула. На образовавшейся трещине стал расти второй ледяной вал. Он еще быстрее двинулся к станции. Когда он достиг такой же высоты, как первый, впереди него, уже всего в 40 метрах от палаток, появился третий вал, который вскоре был уже всего в 10 метрах от камбуза и закрыл половину горизонта.
Возникла новая сетка трещин, обломок льдины, на котором еще держался наш лагерь, продолжал разрушаться. К 10 часам утра площадь этого обломка составляла всего 30 х 40 метров. Льдина содрогалась от ударов напирающих на нее со всех сторон льдов, готовых в любой момент сомкнуться и раздавить все, что еще уцелело.
Над станцией нависла смертельная опасность. Радисты Курко и Щетинин передали на Большую Землю сообщение начальника станции о случившемся и только после этого стали готовить радиостанцию к эвакуации. Дальнейшее пребывание в лагере стало невозможным, надо было немедленно переезжать. Но куда? В темноте очень трудно ориентироваться. Неизвестно, что творится вокруг.
Прежде всего необходимо отступить от наступающих ледяных валов. Перебросив через трещины доски, перетащили подальше радиостанцию, аварийный запас продовольствия, материалы научных наблюдений, самые ценные приборы и все необходимое для существования на льду. Потом откопали из-под снега и перенесли на другой обломок льдины, в 200 метрах от лагеря, одну из рабочих палаток гидрологов, в которой сразу же начали оборудовать радиостанцию. Возле палатки установили временную радиомачту. К вечеру наступление валов на лагерь приостановилось.
15 февраля. Ночью поднялась пурга. Дул сильный юго-восточный ветер, иногда достигавший 16 метров в секунду. В воздухе стояла туманная мгла от поднимающегося с поверхности разводий пара.
16 февраля. Пурга прекратилась. Днем с трудом удалось взобраться на ближайший ледяной вал высотой 8 метров. Снег уже успел засыпать пустоты между глыбами льда, и только их отдельные рваные края еще сверкали зеленовато-голубым светом. Подниматься было очень опасно. Любая из глыб могла обвалиться и придавить человека.
С вершины вала мы увидели страшную картину: высокие ледяные валы несколькими полукольцами окружили наш лагерь, словно застывшие волны разбушевавшегося моря. Между валами сохранились узкие полосы сильно изломанного, но мало всторошенного льда. Это был какой-то невообразимый хаос. Бесследно исчез аэродром, маленькая и рабочая палатки. На месте термометрических площадок также возвышался огромный ледяной вал. Неужели все погребено под вздыбленными льдами?!
От нашего когда-то крепкого многолетнего поля остались только небольшие, всторошенные по краям обломки, на один из которых мы и перетащили кое-какое оборудование и радиопалатку. Все остальное пространство к северу, востоку и западу представляло сплошное месиво из переторошенных ледяных глыб.
Ввиду крайней ненадежности, обломка льдины, куда мы временно перебазировались, было решено подыскать другое место для лагеря. После продолжительных поисков примерно в километре от старого лагеря удалось обнаружить многолетнее ледяное поле, гораздо менее пострадавшее от сжатий. Однако добраться туда через две гряды торосов и несколько трещин было чрезвычайно трудно.
Готовиться к переезду мы стали без особого энтузиазма: очень уж не хотелось бросать старый, обжитой лагерь и устраиваться на голом месте. А сколько труда придется опять потратить на его оборудование!