У гидрологов работа очень трудоемкая, поэтому им помогают все свободные от работы товарищи. Действуя то пешней, то взрывчаткой, они пробивают лунки в трехметровом льду, над лункой для защиты от непогоды устанавливают палатку. Скоро гидрологи опустят в океан свои приборы и начнут промеры глубин, измерения температуры и солености воды, скорости течения на различных горизонтах. С помощью трубок они будут извлекать со дна океана пробы грунта, а специальными сетками вылавливать мелкие и микроскопические растительные и животные организмы — фито- и зоопланктон. Эти организмы, переносясь течениями, служат косвенными показателями проникновения в Северный Ледовитый океан атлантических и тихоокеанских вод.
Магнитологи установили на треноге свой теодолит и, как только позволяет погода, определяют координаты нашей льдины, чтобы нанести на карту ее капризный дрейф. Как ни странно, но он удивительно беспорядочен, направление его меняется чуть не каждый день: то нас тащит на север, то несет обратно на юг. Часто обнаруживается перемещение ледяного поля на запад или на восток. Наладив радиосвязь с Большой Землей, радисты установили затем телефонную связь между лагерем и аэродромом.
Наша ледоисследовательская группа состоит всего из двух человек — Вани Петрова и меня. Днем, захватив с собой буры, мы измерили толщину льда на замерзшем разводье. Лед там ровный, в среднем около 1,4 метра. Заодно пришлось заняться выбором площадок для наблюдений над таянием и нарастанием льда, образованием снежниц, температурой льда на разных горизонтах и т. п.
Юго-восточная часть многолетнего ледяного поля, где расположен наш лагерь, имеет очень неровный рельеф. Старые обтаявшие и сглаженные бугры высотой до 1-1,5 метра здесь чередуются со впадинами — замерзшими снежницами, отделенными друг от друга перешейками самой разнообразной формы, причем лёд на перешейках и буграх темнее, чем на замерзших снежницах.
Снежный покров распределен очень неравномерно. На буграх снега нет: обычно он сдувается ветром и только в тихую погоду ненадолго задерживается. Часто на поверхности бугров лежит тонкий слой белого разрушенного летним таянием зернистого льда, который обычно принимают за снег. На перешейках между буграми снега немного, а на самых высоких местах его и вовсе нет. Замерзшие снежницы хорошо замаскированы снегом. Наибольшая мощность снега, достигающая местами 1-1,5 метра, отмечается в сугробах, образовавшихся у оснований бугров и торосов.
Таким образом, снег сглаживает неровную поверхность ледяного поля, а ветер непрерывно переносит снежные массы на поверхности льда; сугробы и многочисленные заструги медленно передвигаются в том же направлении, в каком дует ветер.
Сегодня к нам прибыл кинооператор Женя Котляренко, и тотчас же по всему лагерю замелькала его подвижная фигура с киноаппаратом в руках. Теперь надо быть постоянно начеку, а то, того и гляди, окажешься «героем» какого-нибудь комического кинокадра.
После осмотра ледяного поля нам удалось в 250 метрах к северо-востоку от лагеря выбрать место для актинометрических и термометрических площадок и распланировать их. Покончив с этим делом, мы успели пробурить еще одну скважину под мощным сугробом, где толщина льда оказалась минимальной — 285 сантиметров.
15 апреля. Ослепительно светит солнце. Мороз —28°. В такие дни немногие решаются ходить без темных очков: от нестерпимо яркого блеска снега можно серьезно повредить глаза.
Удивительно прозрачный воздух создает прекрасную видимость, и даже удаленные торосы можно рассмотреть до мельчайших подробностей. Кажется, что горизонт раздвигается до бесконечности.
В такую тихую погоду появляется также исключительная слышимость. Однажды я испугался: находясь один вдали от лагеря, вдруг услышал за спиной негромкий разговор. Обернулся — никого нет. Оказалось, что это доносятся обрывки слов из лагеря.
Несмотря на мороз, солнце пригревает настолько сильно, что обжигает кожу. Уже все загорели, у многих облупились носы и высыпали на коже веснушки. Потрескавшиеся от ожогов губы стали очень болезненны.
Сегодня мы с Ваней собрали и установили подставку для актинометрических приборов, протянули за 50 метров от нее в рабочую палатку провода и присоединили к ним самописцы-гальванографы для наблюдений за приходом солнечного тепла — солнечной радиацией.