МакФарлэйн проделал путь к офицерской комнате отдыха. Как и прочие судовые помещения, которые он уже видел, комната была большой и роскошно, впрочем, негусто, оборудованной. Но там для него имелась великая приманка: кофейник, который никогда не остаётся пустым. Он налил себе чашку и со вздохом удовлетворения глотнул кофе.
— Немного сливок? — Из-за спины спросил женский голос.
Он повернулся, чтобы увидеть капитана Бриттон. Та закрыла дверь в комнату отдыха и с улыбкой подошла к нему. Ветер высвободил из-под офицерской фуражки длинную косу волос, и несколько непослушных прядей отбились, обрамляя элегантную и длинную шею.
— Нет, спасибо, предпочитаю чёрный.
МакФарлэйн наблюдал за тем, как Бриттон наливает себе в чашку, добавляет одну ложечку сахара. В молчании они несколько мгновений маленькими глотками пили кофе.
— Я должен вас спросить, — сказал МакФарлэйн, больше для того, чтобы поддержать разговор, чем для чего бы то ни было ещё. — Этот кофейник, кажется, всегда полон. И кофе всегда свежий на вкус. Как вам удаётся это чудо?
— Это не чудо. Стюарды приносят новый кофейник каждые тридцать минут, неважно, нужен он или нет. Сорок восемь кофейников в день.
МакФарлэйн покачал головой.
— Удивительно, — сказал он. — Но, впрочем, удивителен и сам корабль.
Капитан Бриттон глотнула ещё кофе.
— Хотите экскурсию? — Спросила она.
МакФарлэйн глянул на неё. Конечно, у повелителя «Рольваага» имеются куда более важные дела. С другой стороны, экскурсия пришлась бы весьма кстати — какой-никакой, а перерыв. Жизнь на борту судна быстро превращалась в рутину. Он отпил последний глоток кофе и опустил чашку.
— Звучит здорово, — сказал он. — Я уже размышлял о том, какого рода секреты таит в себе этот большой старый корпус.
— Не так уж много секретов, — сказала Бриттон, открывая дверь в комнату и выводя его в широкий коридор. — Просто великое множество мест, куда заливают нефть.
Дверь на главную палубу приоткрылась, и показалась худощавая фигура Рашель. Увидев их, та остановилась. Бриттон холодно ей кивнула, затем отвернулась и пошла дальше по коридору. Когда они заворачивали за угол, МакФарлэйн обернулся. Амира провожала их взглядом, с ухмылкой на губах.
Отворив множество двойных дверей, Бриттон завела его на корабельный камбуз. Здесь господин Сингх властвовал над стюардами, помощниками шеф-повара и рядами горящих печек. Тут же стояли массивные камерные морозильники, заполненные боками ягнят, говядиной, цыплятами, утками и рядами красно-бело-мраморных туш, которые МакФарлэйн посчитал за козлов.
— У вас припасов достаточно, чтобы прокормить армию, — сказал он.
— Господин Сингх, вероятно, сказал бы, что вы, учёные, примерно так и едите, — заметила Бриттон и улыбнулась. — Пройдёмте дальше, оставим камбуз ему.
Они прошли бильярдные комнаты и плавательный бассейн, затем спустились на один уровень, где Бриттон показала ему игротеку и столовую. Ещё одна лестница вниз — и они прибыли к матросским кубрикам: большие помещения с индивидуальными ванными, вклинившиеся меж галерей, которые протянулись вдоль обоих сторон корабля. Они ненадолго остановились у конца коридора на левой стороне. Здесь шум двигателей был заметно громче. Коридор, казалось, протянулся на бесконечную длину, бортовые иллюминаторы слева, двери в кубрики справа.
— Всё построено в гигантских масштабах, — сказал МакФарлэйн. — И так пусто.
Бриттон засмеялась.
— Посетители всегда так говорят. Факт тот, что судно в основном управляется компьютерами. Мы основываемся на геофизических спутниковых данных, курс удерживается автоматически, даже опасность столкновений отслеживается электронными средствами. Тридцать лет назад электрики на судах занимали низкое положение. А сейчас специалисты по электронике жизненно необходимы.
— Всё это производит сильное впечатление, — МакФарлэйн повернулся к Бриттон. — Не поймите меня неправильно, но я никак не мог понять, почему Глинн выбрал для этой работы танкер. Зачем нужно было идти на эту маскировку, пытаясь выставить танкер перевозчиком руды? Почему просто не взять для начала сухогруз? Или большое контейнерное судно? Бог свидетель — это было бы намного дешевле.
— Полагаю, на этот вопрос я могу ответить. Пойдёмте со мной.
Бриттон открыла дверь и провела МакФарлэйна вперёд. Ковры и фанера уступили место чеканному металлу и линолеуму. Вдвоём спустились по ещё одной серии лестниц к двери, обозначенной как «Комната контроля груза». Над отсеком доминировала огромная электронная схема главной палубы судна, установленная на переборке. Бесчисленные точки света по всей поверхности перемигивались красным и жёлтым.
— Это имитационная диаграмма корабля, — сказала Бриттон, жестом указывая МакФарлэйну на схему. — Таким образом мы контролируем, как и в каком месте загружен корабль. Прямо отсюда мы контролируем балласт, насосы и грузовые клапаны.
Она указала на серию датчиков и переключателей, рядами протянувшиеся под диаграммой.
— Эти приборы регулируют напор в насосах.
Она прошла через всё помещение, где сидел офицер, который наблюдал за рядом мониторов.
— Этот компьютер вычисляет распределение груза. А эти компьютеры — автоматическая система наблюдения за кораблём. Они следят за давлением, объёмом и температурой во всех резервуарах корабля.
Она легонько постучала по бежевому корпусу ближайшего монитора.
— Именно из-за него Глинн выбрал танкер. Этот ваш метеорит очень тяжёлый. Загрузить его будет чертовски сложно. С нашими резервуарами и компьютерами мы можем перемещать балласт морской воды из одного резервуара в другой, удерживая баланс и крен, неважно, насколько неправильная и кривая штуковина окажется внутри. Мы можем удерживать равновесие. Я не думаю, что кто-нибудь был бы счастлив, если бы мы перевернулись вверх дном, когда вы зашвырнёте ваш метеорит внутрь.
Бриттон передвинулась к дальней части оборудования за контролем балласта.
— Кстати, раз уж речь зашла о компьютерах, у вас есть идея, что это может быть? — Она указала на высокую, стоящую отдельно башню из чёрной стали, без каких-либо отличительных знаков, за исключением замочной скважины и небольшого логотипа с надписью «Датаметрика безопасности». Она заметно отличалась от прочей электроники корабля. — Люди Глинна установили её ещё в Элизабет. Есть и другая, поменьше, на капитанском мостике. Ни один из моих офицеров не может понять, зачем она нужна.
МакФарлэйн с любопытством провёл рукой по её скошенной передней части.
— Ни малейшей идеи. Может быть, это имеет отношение к люку экстренного сброса?
— Именно так я поначалу и подумала, — она вывела его из комнаты, и они вместе направились по коридору с металлическим полом, по направлению к лифту. — Но она, похоже, связана со многими ключевыми системами корабля.
— Хотите, я спрошу у Глинна?
— Нет, не стоит беспокойства. Как-нибудь я сама его спрошу. Но вот я, болтаю без умолку о «Рольвааге», — сказала она, нажимая на кнопку лифта. — Мне интересно, как люди становятся охотниками за метеоритами.
МакФарлэйн смотрел на неё, когда лифт начал спускаться. Она оказалась очень уравновешенной женщиной; она держала плечи ровными, а подбородок высоко. Но это не был военный тип жёсткости; скорее, подумал он, нечто вроде некрикливого чувства собственного достоинства. Она знала, что Сэм — охотник за метеоритами; он размышлял, знает ли она о Масангкэе и фиаско, связанным с метеоритом Торнарссук. «У нас с тобой много общего», — подумал МакФарлэйн. Можно только догадываться, как сложно оказалось для неё снова надеть форму и пройтись по мостику, думая о том, что говорят люди за её спиной.