Гарза следил за взглядом МакФарлэйна, пока он осматривал комнату, и затем глянул на часы:
— У нас ещё есть несколько минут. Хотите экскурсию?
— Почему бы и нет? Всегда любил хорошие свалки.
Мануэль повёл его меж столов, кивая многочисленным сотрудникам. Он остановился у необычайно длинного стола, покрытого скрученными чёрными кусками камней.
— Узнаёте?
— Это пахоехое. Неплохой пример застывшей лавы. Вулканические бомбы. Вы строите вулкан?
— Нет, — ответил Гарза. — Просто взорвали один на кусочки.
Он кивнул на уменьшенную модель вулканического острова на дальнем конце стола, дополненную городом, каньонами, лесами и горами. Протянул руку под крышку стола и нажал на кнопку. Раздалось короткое гудение, стонущий шум, и вулкан принялся извергать лаву, проливая кривые потоки по склонам, которые струились к крошечному городу.
— Лава — особая метилцеллюлоза.
— Круче, чем моя старая железная дорога!
— Одному из правительств третьего мира потребовалась наша помощь. На одном из их островов проснулся спящий вулкан. Озеро лавы натекло в кальдеру и было готово вырваться наружу и направиться прямо к этому городу. В нём живёт шестьдесят тысяч человек. Нашей работой было спасти город.
— Забавно, я не читал об этом в газетах.
— На самом деле, это было не настолько уж забавно. Правительство не собиралось эвакуировать город. Это небольшой оффшорный банковский рай. Главным образом, деньги наркобаронов.
— Может быть, вам надо было позволить городу сгореть, как Содому и Гоморре.
— Мы — инженерная компания, а не Бог. Мы не заботимся о морали наших клиентов.
МакФарлэйн рассмеялся, чувствуя, что его несколько отпустило напряжение.
— Ну так как же вы остановили вулкан?
— Оползнями перекрыли две долины, вон те. Затем взрывчаткой проделали дырку в вулкане, на противоположной стороне получился канал. На всё ушла значительная часть мирового невоенного запаса семтекса. Вся лава утекла в море и породила чуть ли не тысячу акров новой недвижимости для нашего клиента. За них нам, конечно, не заплатили. Но дело было сделано.
Гарза направился дальше. Они прошли серию столов, на которых лежали обломки фюзеляжа и сгоревшей электроники.
— Самолёт разбился, — сказал Гарза. — Бомба террористов.
Он махнул рукой и оставил эту тему.
Дойдя до дальнего конца помещения, Гарза открыл небольшую белую дверь и повёл МакФарлэйна сквозь ряд пустых коридоров. МакФарлэйн слышал шум воздушных фильтров, звяканье ключей, странный, долбящий звук откуда-то снизу.
Затем Гарза открыл ещё одну дверь, и МакФарлэйн, как вкопанный, остановился в удивлении. Пространство перед ним было огромно — оно простиралось в высоту по крайней мере на шесть этажей и вдаль как минимум на двести футов. По краям комнаты шли джунгли высокотехнологичного оборудования: запасы цифровых камер, кабелей пятой категории, огромных зелёных полотнищ для декораций. Вдоль одной из стен стояла дюжина «Линкольнов» с откидным верхом в стиле шестидесятых, длинных и узких. В каждой машине сидели четверо тщательно одетых манекена, по двое сзади и спереди.
Центр огромного помещения был отведён под модель городского перекрёстка, выполненного необычайно точно — включая работающий светофор. По обе стороны перекрёстка на разную высоту вздымались фасады зданий. Вдоль асфальтированного шоссе шла канава, и система направляющих внутри неё была прикреплена к переднему бамперу ещё одного «Линкольна», в котором должным образом сидели манекены. Неровная поверхность дёрна тянулась вдоль дороги, оканчивавшейся эстакадой. И там с мегафоном в руке стоял Эли Глинн, собственной персоной.
МакФарлэйн проследовал вслед за Гарзой, в конце концов остановившись на тротуаре в искусственной тени каких-то пластиковых кустов. Что-то во всей этой сцене казалось ему странным образом знакомым.
На эстакаде Глинн поднял мегафон.
— Тридцать секунд, — проговорил он.
— Синхронизация цифровой записи, — ответил бестелесный голос. — Звук выключен.
Последовал суматошный шум откликов.
— Всё в порядке, — сказал голос.
— Теперь держитесь все подальше, — сказал Глинн. — Включаемся, и — поехали!
Ни с того, ни с сего сцена оживилась. Послышалось гудение, и система направляющих пришла в движение, потянув за собой лимузин вдоль канавы. Техники стояли у цифровых камер, записывая весь процесс.
Неподалёку послышался треск взрыва, затем ещё два, друг за другом. МакФарлэйн инстинктивно пригнулся, опознав звук как выстрелы. Никто не казался обеспокоенным, и он посмотрел в направлении шума. Казалось, звуки доносились из кустов справа от него. Внимательно всмотревшись в листву, он обнаружил две больших винтовки, установленные на стальной пьедестал. Стволы были отпилены, и пули летели прямо от курков.
Внезапно он понял, где он находится. «Дили Плаза»,[4] — пробормотал он.
Гарза улыбнулся.
МакФарлэйн ступил на дёрн и всмотрелся в обе винтовки ещё внимательнее. Следуя направлению стволов, он обнаружил, что манекен справа на заднем сиденье склонился в сторону, и его голова разбита вдребезги.
Глинн приблизился к машине, осмотрел манекены и затем пробормотал что-то человеку, стоящему позади него, жестами показывая траектории пуль. Когда он отошёл от машины и направился к МакФарлэйну, техники заняли его место, фотографируя всю сцену и записывая данные.
— Добро пожаловать в мой музей, доктор МакФарлэйн, — сказал он, обмениваясь с ним рукопожатием. — Однако, я бы посоветовал вам сойти с травяного холма: в винтовке ещё остались заряды.
Он повернулся к Гарза.
— Замечательно. Мы его подбили. Нет никакой нужды в дополнительных объяснениях.
— Так это и есть тот проект, который вы готовитесь завершить? — Спросил МакФарлэйн.
Глинн кивнул.
— Не так давно всплыли новые обстоятельства, которые нуждались в дальнейшем анализе.
— И что вы обнаружили?
Глинн одарил его прохладным взглядом.
— Возможно, в один прекрасный день вы прочитаете об этом в «Нью-Йорк таймс», доктор МакФарлэйн. Впрочем, я в этом сомневаюсь. Ну а пока, позвольте мне сообщить вам, что у меня появилось намного более уважительное отношение к теоретикам конспирации, чем было месяц назад.
— Как интересно. Это должно было влететь в копеечку. Кто оплатил такой проект?
Многозначительное молчание.
— Какое это имеет отношение к инженерии? — Наконец спросил МакФарлэйн.
— Да какое угодно! ЭИР — пионер в науке об анализе неудач, и до сих пор в этой области лежит половина нашей работы. Понимание того, как возникают промахи — самый важный компонент в решении инженерных проблем.
— Но это…? — МакФарлэйн махнул рукой в направлении имитации площади.
Глинн уклончиво улыбнулся.
— Заказное убийство президента — довольно крупная неудача, вы так не считаете? Не упоминая уже о из рук вон плохо проведённом расследовании, которое за ним последовало. Кроме того, работа над анализом неудач вроде этой помогает нам поддерживать безупречную инженерную репутацию.
— Безупречную?
— Именно. ЭИР ни разу не потерпело неудачи. Ни разу. Это наша торговая марка, — сказал он и сделал Гарзе жест рукой. Все трое двинулись к выходу. — Недостаточно просто определить, как сделать что-либо. Вы также обязаны проанализировать все возможные пути к неудаче. И только после этого можно быть уверенным в успехе. Именно поэтому мы ни разу не потерпели поражения. Мы не подписываем контракт до тех пор, пока мы не будем уверены в том, что преуспеем. И тогда мы гарантируем успех. В наших контрактах нет оговорок.