Днем стало трудней. Упорные бои то и дело вспыхивали за высоту, обозначенную на карте цифрами 244,5. Когда ее склоны покрывали сотни огненных вспышек, она была похожа на действующий вулкан.
Артиллеристы выкатывали, выносили на руках орудия на удобные места, чтобы прямой наводкой поддержать атаку пехотинцев.
Плотный огонь с вражеской стороны нещадно сек красноармейцев. Падали убитыми рядовые, сержанты, офицеры.
Вдруг среди взрывов и стрельбы раздался тревожный голос Максима Колотухи:
— Ро-о-о-та! Слушай мою команду!..
Погиб ротный, и старшина Колотуха взял командование бойцами на себя.
В мирные дни на Пятой заставе кое-кто из пограничников посмеивался над Колотухой — слишком уж любил он командовать. Бывало, выйдет из канцелярии, еще на крыльце сожмет «гармошкой» голенища хромовых, до зеркального блеска начищенных сапог, поправит зеленую фуражку, чтобы сидела немного набекрень, и закричит: «Смирно!.. Равняйсь!» — так, что на том берегу Прута, за границей, слышно. Звучали в его голосе и самодовольство и самовлюбленность. Не беда. Какой старшина не мечтает стать ротным, а то и командиром батальона.
Но все это было в мирное время.
С тех пор Максим Колотуха прошел тяжкими дорогами войны от Прута до Волги, от Сталинграда до Днепра, да еще было и три «пересадки» во вражеский тыл, куда засылали его от штаба украинского партизанского движения. Что значит командовать сейчас в таком бою, он знал хорошо. Тут не до командирского «я». Тут решается судьба людей. И от того, как поведет себя командир, многое зависит.
— Ро-о-о-та!.. — снова закричал Колотуха.
Его уверенность почувствовали бойцы и стали напряженно ждать команды.
На их участок обороны ползли пять танков. Бронебойщики по силуэтам определили: это самые маневренные немецкие «T-V» — «пантеры», оснащенные семидесятипятимиллиметровыми пушками. За «пантерами» бежали автоматчики.
Бронебойщик Абдула, залегший со вторым номером в двух шагах от Колотухи, поудобней устроил противотанковое ружье, попробовал, крепко ли стоит оно на бруствере окопа.
Старшина посмотрел на Абдулу. Вздохнул.
«Ну начнет он бой, следом за ним — еще два расчета пэтээровцев. Пять «пантер» этими ружьями не остановишь. Танк — машина грозная. И на одной гусенице будет вертеться, не прекращая стрелять по нашему брату из пушки и пулеметов. А тем временем автоматчики под броневым прикрытием приблизятся к нам, откроют огонь, и тогда…»
— Пропустить танки через окопы! — подал команду Колотуха. — Отсечь автоматчиков от «пантер»! — Он вытер рукавом гимнастерки пот со лба. — Когда танки переползут через окопы, бейте их в борта, по бензобакам!
— Пропустить танки!..
— Отсечь автоматчиков!..
— Бить танки в борта!..
— Бить по бензобакам!.. — стали передавать бойцы команду Колотухи от одного окопа к другому.
В воздухе висели тучи рыжего дыма, земля содрогалась от разрывов снарядов. Танки неумолимо приближались, лязгая гусеницами, траки которых поблескивали, словно зубищи в разинутых пастях фантастических чудовищ.
Послышались крики и стоны раненых. Танки, стреляя из пушек и пулеметов, подошли вплотную к окопам. Теперь огонь их был уже не страшен — бойцы оказались в «мертвой зоне».
Колотуха присел в окопе.
Страшно, когда над тобой кружат вражеские самолеты. Но еще страшнее, когда небо заслоняет черное днище танка.
Пересилив чувство страха, Максим открыл глаза. Гусеницы «пантеры» рвали, кромсали землю, взвихривали пыль. В окопе дым, чад — не продохнуть. На голову и за воротник гимнастерки сыплются комья земли. От танка несло жаром, как от вагранки. С днища капало густое масло.
«Если сейчас развернется и пойдет вдоль окопа, всё, конец, засыплет землей», — со страхом подумал Максим.
Но танк не развернулся. Проскочив через окоп, он пополз дальше, к позициям артиллеристов.
Колотуха облегченно вздохнул. Приподнялся, выглянул из окопа. Все пять «пантер» были уже в их тылу.
— Открыть огонь по танкам! — подал он команду.
— Патрон! — закричал тут же первый номер противотанкового ружья.
— Есть патрон! — ответил заряжающий.
В роте было немало бойцов, которые участвовали в битве на Курской дуге. Тогда перед командованием стоял вопрос, как побороть в психологии солдата «танкобоязнь». Командиры получили приказ: научить воинов бороться с танками. Накануне битвы было проведено даже учение, на котором присутствовал командующий Воронежским фронтом генерал армии Ватутин.