А. М. Щастный оставался своим для М. Б. Черкасского, А. В. Развозова и других сослуживцев по штабу флота, заявивших о непризнании Советской власти в декабре и марте 1918 г. Вечером 2 апреля 1918 г. в Гельсингфорсе А. М. Щастный показывал князю М. Б. Черкасскому «документы, касающиеся [Октябрьского] переворота и последующих за ним дней»[156]. Как мы увидим дальше, это были «документы Сиссона», «доказывавшие», что большевики – германские агенты. Вероятно, «бывший сослуживец» под ответственными за разруху лицами имел в виду именно большевиков, которые, получается, как раз и были теми представителями народа, которые вызывали у А. М. Щастного чувство «брезгливости или презрения».
Можно предположить, что семье А. М. Щастного были свойственны дворянские предрассудки, в частности антисемитизм, – судить об этом можно по реакции М. М. Щастного на брак его старшей дочери и по тому, что сам А. М. Щастный не включил Анну в свое последнее завещание, даже несмотря на то что она была единственной его родственницей, присутствовавшей на суде над ним. Вероятно, антисемитские чувства должны были подогревать антибольшевистский настрой А. М. Щастного. Это было особенно важно, поскольку еврей Л. Д. Троцкий сначала подписал «предательский» Брестский мир, а потом оказался руководителем флота, отдающим «предательские», по мнению части офицеров, приказы.
Несомненно, А. М. Щастный разделял антисоветские симпатии офицеров штаба, среди которых он был своим, но характерно, что он не выступал активно на их совещаниях и не попал в данном контексте на страницы дневника И. И. Ренгартена – нашего главного источника информации о положении дел в штабе Балтфлота во второй половине 1917 г.
На наш взгляд, ключевым моментом в формировании позиции А. М. Щастного было отношение к войне. Для подавляющей части офицерства (и интеллигенции, из среды которой происходило большинство офицеров) необходимость войны до победного конца рука об руку с союзниками по Антанте в 1917 г. не вызывала сомнений. Эта позиция была глубоко ошибочна, поскольку она исходила из непонимания глубины страданий народа и степени напряжения российской экономики. Она преувеличивала негативные последствия временной и частичной потери геополитических позиций в результате отказа от войны до победного конца. Постулат о необходимости продолжения войны неизбежно влек за собой требование поддержания боеспособности (а следовательно, дисциплины) вооруженных сил. Это требование логически перетекало в лозунг «восстановления порядка» в стране в целом. При этом теоретически носители такого комплекса идей могли признавать необходимость раздела земли между крестьянами, примером чему служила программа Союза воинов-республиканцев. Этот набор политических идей был характерен для широкой антисоветской коалиции, которая начала складываться еще весной 1917 г. и в полной мере выступила на политической сцене во время Гражданской войны. Главными «грехами» большевиков, с их точки зрения, были стремление к «предательскому» миру и «разрушение порядка». Разумеется, под «порядком» противники большевиков понимали не просто упорядоченность государственных институтов – ведь когда большевики начали «наводить порядок», это не оправдало их в глазах противников. Под «порядком» антисоветские силы понимали буржуазные порядки, а любые формы социализма воспринимались ими как «анархия». Ближайшей целью этих сил выступало «наведение порядка» (то есть свержение большевиков) и возобновление войны с Германией.
В январе 1918 г. в Финляндии началась гражданская война. Первые столкновения красных и белых финнов произошли 9 января в районе Гельсингфорсского вокзала. Уже 10 января подготовка белой гвардии к боевым действиям стала очевидной, из Выборга сообщали: «По всей Финляндии, в особенности, где есть русские гарнизоны, настроение тревожное. Отовсюду получаем известия о предполагаемом нападении белой гвардии. Некоторые из наших бывших офицеров принимают активное участие по организации белой гвардии, на границах Швеции снимают наши посты. По полученным только что сообщениям около Торнео сняли наш пост и контрабандой провозят оружие в Финляндию… Почти все население на стороне белой гвардии, кроме, понятно, рабочих. Некоторые из бедных крестьян из-за куска хлеба поступают в ряды белой гвардии»[157].13 января началось белое восстание в Николайштадте (Васа) с нападения на части русской армии и флота[158]. Заметим, что белые финны одинаково жестоко относились ко всем русским – и к солдатам с матросами, и к офицерам. Наиболее одиозным проявлением белого террора по отношению к русским стала «Выборгская резня» 29 апреля 1918 г., жертвами которой стали около 400 человек.