Среди флотских офицеров лишь единицы перешли на сторону белофиннов. Наиболее яркой фигурой из них был Ирье (Георгий) Абелевич Роос (1891–1926), окончивший МК во втором, ускоренном выпуске 1914 г. Во время Первой мировой войны он заслужил орден Св. Георгия 4-й степени, что свидетельствует о несомненной личной храбрости. Будучи финским шведом, он принял активное участие в гражданской войне в Финляндии и отличился крайней грубостью по отношению к своим бывшим сослуживцам при захвате оставшихся в Гельсингфорсе русских кораблей. По воспоминаниям лейтенанта Льва Викторовича Камчатова (1889 – после 1923), «корабли, бывшие под коммерческим флагом, стал обходить лейтенант Роос (русского флота, георгиевский кавалер), сопровождаемый сильным нарядом белой гвардии с пулеметами, который требовал оставления судов экипажами не более чем в получасовой срок, заявляя, что суда реквизируются финским правительством за долги царской казны Финляндии. В случае отказа он требовал передачи корабля в пятиминутный срок, угрожая применить оружие. Сколько нам впоследствии ни приходилось встречаться с морскими офицерами, перешедшими на службу окраинных государств, мы никогда не видели подобного возмутительного отношения к своим недавним сослуживцам и к частям того флота, на котором еще столь недавно этот офицер заслужил высшую награду – Георгиевский крест»[159]. Разумеется, среди матросов и речи не было о переходе на сторону белых финнов.
19 января (стар, ст.) пленарное заседание Центрального комитета Балтийского флота, местного флотского комитета, матросской фракции Исполнительного комитета совместно с судовыми и ротными комитетами флота рассмотрело ситуацию в Финляндии. Доклад об обстановке от имени Военного отдела Центробалта делал А. М. Щастный. В газетном отчете он назван «Счастным» – это означает, что его фамилия еще не была широко известна[160]. То было первое его публичное выступление, отраженное в прессе.
А. М. Щастный сообщил, что в ночь на 13 января Центробалт, заслушав представителей «высшей финляндской демократии» (красных) и финского Сената (белых), принял решение не вмешиваться в назревающий гражданский конфликт. 15 января Военный отдел Центробалта констатировал, что «фактически [белое] Финляндское правительство становилось в положение войны с Россией. Действиями белой гвардии был брошен вызов [русским] войскам и флоту»[161]. Однако в русских войсках царили демобилизационные настроения: «Части, стоящие в Таммерфорсе, отказались идти в Николайстадт на поддержку окруженного и забираемого в плен гарнизона и морских частей… 17-го января… выяснилось положение наших сухопутных войск, которые не могли бы выдержать, за своей малочисленностью, натиска белой гвардии»[162]. Поэтому «Центробалт принял политику выжидательную и постановил держаться политики самообороны, о чем было разослано воззвание по всем частям. Военным Отделом Центробалта, ввиду острого момента, принят ряд экстренных мер для ограждения судов от внезапных нападений и покушений, которые будут проводиться в жизнь флота. В свою очередь, Военный Отдел Центробалта рекомендует командам бдительность, строгую выдержку, энергичное сопротивление в случае нападения»[163].
В первые недели конфликта казалось, что красные финны имеют перевес и одержат победу, – поначалу под их контролем оказалась территория Южной Финляндии, хотя и небольшая по площади, но на которой проживало ¾ населения страны. Следует подчеркнуть, что в случае победы красных финнов в гражданской войне вопрос об эвакуации Балтийского флота из Финляндии, очевидно, не встал бы и Гельсингфорс продолжал бы оставаться его главной базой. Если бы русские войска решительно поддержали красных финнов, то, вероятно, смогли бы победить уже в феврале 1918 г. Однако большинство русских частей заняло нейтральную позицию либо расходилось, бросая оружие[164]. К тому же среди красных финнов существовало опасение, что активное участие русских в гражданской войне в Финляндии на стороне красных даст белым пропагандистские козыри и позволит утверждать, что они борются с иноземным игом.