А. В. Шубин дал взвешенную оценку «дела А. М. Щастного», хотя, на наш взгляд, недооценил степень его вовлеченности в антисоветские конспирации[43].
Мы касались отдельных аспектов дела А. М. Щастного, прежде всего, роли и места в нем «документов Сиссона»[44], а также пытались дать краткий очерк его политической деятельности[45].
В России баталии вокруг имени А. М. Щастного в основном отшумели. Однако на Украине он остается политически актуальной фигурой. Так, улица Театральная в Житомире, на которой он родился, в 1992 г. была названа улицей Адмирала Щастного. В 2010 г. на доме его отца была установлена мемориальная доска, сохранившаяся поныне. Националисты пытались сорвать открытие мемориальной доски, заявляя, что «чествование адмирала российского имперского флота, независимо от места его рождения, является чествованием палачей украинского народа и унижением национального достоинства»[46]. Не разобравшись, они сочли «Щастного “красным” врагом и палачом, причастным к уничтожению тысяч граждан УHP»[47]. Один из инициаторов установки доски краевед Г. Мокрицкий даже был вынужден заявить, что «Щастный не просто адмирал российского флота. Не его позор, что он там служил (выделено нами. – К. Н.). Щастный – украинец по происхождению, потому что корни его рода происходят от казацкой старшины. Его предки жили и работали на Украине»[48].
Поразительно, но в наши дни на Украине А. М. Щастный считается «красным адмиралом»[49], поэтому в мае 2016 г. улицу Адмирала Щастного переименовали в улицу Дмитрия Донцова[50]. Дмитрий Иванович Донцов (1883–1973) – теоретик украинского национализма, социал-дарвинист. Именно его взгляды легли в основу идеологии Организации украинских националистов. Фигура Д. И. Донцова может считаться настоящим антиподом А. М. Щастному – Д. И. Донцов начинал как украинский социал-демократ, во время Первой мировой войны жил в Германии и отстаивал идею прогерманской Украины, во время Гражданской войны был дипломатическим представителем петлюровского правительства в Швейцарии. За профашистскую деятельность во время Великой Отечественной войны СССР пытался, но не смог добиться его выдачи у США. Д. И. Донцов умер и похоронен в Канаде.
Надо заметить, что А. М. Щастный не был абсолютно уникальной, стоящей особняком фигурой. Своеобразными «двойниками» Щастного в русском флоте можно считать контр-адмиралов Василия Михайловича Альтфатера (1883–1919) и Михаила Павловича Саблина (1869–1920). Все трое – выходцы из одной социальной группы, имевшие одинаковое образование, участники Русско-японской и Первой мировой войн, сделавшие очень похожую карьеру, но избравшие разные пути во время революции.
Во время брестских переговоров В. М. Альтфатер твердо стал на сторону Советской власти, решив для себя, что она борется за процветание и величие России. В этой связи чрезвычайно интересно суждение фактического главы германской делегации в Бресте генерала М. Гофмана: «Много пищи для размышлений я получал во время моих разговоров с адмиралом Альтфатером. Я долго беседовал с ним о былой мощи императорской русской армии и спрашивал его, как это могло случиться, чтобы революция совершенно разложила эту прежде грозную рать. “Большевистская пропаганда, – ответил мне Альтафтер, – оказала совершенно необычайное влияние на массы. Я уже вам много рассказывал об этом и, в частности, жаловался, что при защите Эзеля армия расползлась у меня под руками. Точно так же обстояли дела на всех фронтах. Я заранее вам предсказываю, что то же самое случится и с германской армией”. Я высмеял этого несчастного адмирала…»[51]. В. М. Альтфатер совершенно верно предсказал будущее. В ноябре 1918 г. М. Гофману и другим немецким генералам стало не до смеха.
Кстати, именно из примечания к этому месту мемуаров М. Гофмана пошла гулять цитата из письма В. М. Альтфатера к А. А. Иоффе, написанного во время брестских переговоров: «Я служил до сих пор только потому, что считал необходимым быть полезным России там, где могу, и так, как могу. Но я не знал вас и не верил вам. Я и теперь еще многого не понимаю в вашей политике, но я убедился… что вы любите Россию больше многих из наших. И теперь я пришел сказать вам, что я ваш»[52]. Откуда позаимствовал ее автор предисловия к мемуарам М. Гофмана комкор Роберт Петрович Эйдеман (1895–1937), остается только гадать.