У водителя саней слева от меня на сгибе руки была винтовка. Он слабо улыбнулся своим широким плоским лицом. Потом он слез с саней и подошел ко мне. Собаки лаяли и рычали друг на друга. Женщины с любопытством посмотрели на Соню.
Мужчина, который подошел ко мне, был одет в меховую куртку. Я видел, что его винтовка была старой Энфилд 303. Его темное лицо было пустым, когда он осмотрел и скутеры, и снаряжение, прежде чем повернуть свои миндалевидные глаза на меня.
Он спросил - "Американец?". У него был глубокий голос.
Я кивнул. — С нами раненый.
Он зарычал и ответил. «Мы слышали стрельбу». Я снова кивнул. «Там три белых медведя. Мертвые. Вы можете получить их. Мы просто хотим помочь раненому».
Теперь он широко улыбался и скалил свои лошадиные зубы. У него было такое лицо, которое никогда не старело. Ему могло быть от 26 до 66 лет. Он что-то прогремел остальным на языке, которого я никогда раньше не слышал.
Три женщины выпрыгнули из саней . Они тяжело заковыляли к Аку на втором скутере, и занялись им.
С помощью эскимосов мы доставили Аку на одной из упряжек . Водитель развернул упряжку и поехал обратно в село. Соня и одна из женщин пошли с ними.
Человек с лошадиными зубами указал мне за спину. — Ты ведешь нас к медведям?
— Да, — сказал я. Мужчина выглядел ошеломленным, когда я заводил скутер. Но звук мотора вскоре заглушил лай собак. Собираясь уехать, я посмотрел в сторону гор. .. и напрягся.
На вершине холма я увидел силуэт мужчины на фоне неба. С ним была собачья упряжка. Мужчина посмотрел на нас в бинокль.
Потом я понял, что по нашему следу шли не только медведи.
Глава 10
К тому времени, как медвежьи туши оказались в поселке, уже стемнело. Я узнал, что вождя этого племени звали Лок. Остальные члены племени были сыновьями Лока с их женами и их сыновьями с их женами. Поселение было для них лишь временным местом жительства зимой.
Рядом с коптильнями было восемь иглу. Одно из иглу было больше, чем средний семейный дом. Это был своего рода общественный центр, где дети играли, а мужчины и женщины обменивались сплетнями. Там я встретил Лока.
На вид ему было сто пятьдесят лет. Он не говорил по-английски, но его сын, который руководил приехавшей к нам группой, выступал в роли переводчика.
В иглу было и жарко, и влажно. Горящие свечи давали единственный свет. Вдоль стен сидели старухи и грызли шкуры, чтобы размягчить их.
Мне предложили китовый жир и сырую рыбу, и я поел. Эскимосы смотрели на меня с легким, насмешливым любопытством.
В общем иглу пахло затхлым потом, свечным воском и медвежьим жиром. Свечи отбрасывали танцующий, мерцающий свет. Сидя, скрестив ноги, на меху рядом с Локом, я наблюдал за женщинами. У старейшин почти полностью стерлись зубы от жевания шкур.
Пока ел, я услышал две вещи. Аку получил лучший уход, который эти люди могли предоставить. Ногу вправили, укусы перевязали, лицо зашили. Конечно, его раны заживут, и Аку выздоровеет. Я также слышал, что Соня так устала, что заснула в одном из иглу.
Сына Лока звали Дрок. Он сел напротив меня и пристально посмотрел на меня. Он был любопытен, как ребенок, но в нем не было ничего детского, и он, казалось, гордился тем, что говорит по-английски.
— Я был в Анкоридже , — сказал он, приподняв грудь. «Я отправился в Анкоридж с некоторыми членами моей семьи » .
Я положил в рот еще немного сырой рыбы. "Как давно ты здесь?"
Он поднял свои грязные пальцы. 'Шесть месяцев. Достаточно долго, чтобы выучить американский, да?
Я ухмыльнулся и кивнул. — Ты хорошо это выучил.
Он ухмыльнулся в ответ и снова показал лошадиные зубы. Он огляделся. Не останавливаясь, все женщины ухмылялись и кивали.
Затем заговорил Лок. Дрок внимательно слушал, все еще ухмыляясь. Когда его отец закончил говорить, Дрок снова оглядел иглу . Наконец он перевел взгляд на молодую девушку, сидевшую в конце ряда жующих женщин. Она была хорошенькой, лет шестнадцати, как мне показалось, с гладкой кожей и веселой улыбкой. Она увидела, что Дрок смотрит на нее, и застенчиво склонила голову.
Дрок снова повернулся ко мне. «У моего отца три дочери. Еще нет ни одного избранного. Он указал на молодую девушку. «Она самая младшая». Он ударил меня по руке. — Ты им нравишься. Они смеются над тобой. Ты выбираешь, кого хочешь, но лучше молодую».
Я посмотрел на девушку. Она все еще робко опустила голову, но быстро взглянула на меня. Затем она поднесла указательный палец к губам и хихикнула. Женщины по обе стороны от нее тоже захихикали, как и все остальные в иглу.