Я сказал: «Хорошо. Тогда стреляй. Но если бы мне пришлось умереть, я бы взял ее с собой.
Она держала ружье неподвижно, палец на спусковом крючке. Тогда у меня появилась последняя мысль. «Но прежде чем ты выстрелишь, я хочу, чтобы ты выбросила одну вещь».
Она выглядела удивленной. 'Какую?'
Я медленно вытащил Пьера вперед под снег. «Какие-то ребята с американской подводной лодки дали вам кольцо. Я хочу, чтобы ты сняла его, прежде чем стрелять в меня. Ты не заслуживаешь носить это кольцо.
На мгновение мне показалось, что я не произвел на нее никакого впечатления. Затем я увидел, как она смотрит на кольцо, готовая нажать на курок.
Тогда я понял, что она не будет стрелять в меня. Винчестер упал в снег. Соня закрыла лицо руками и упала на колени. 'Я не могу это сделать!' воскликнула она. 'Я не могу это сделать!'
Я оставил Пьеру в снегу и подполз к ней. Я крепко обнял ее и позволил ей выплакаться у меня на плече.
— Они… они говорили, что ты безжалостный убийца, — всхлипнула она. «Маньяк. Они - они солгали! Вы спасли жизнь Аку. .. и мою жизнь тоже. И ты всегда относился ко мне с… с… Как я мог удержаться от такой нежности?
'Почему ты?' — спросил я шепотом. Я убрал густые волосы с ее лба и нежно поцеловал в бровь.
Я сказал: «Когда у тебя было это ружье, ты знала, что я не могу видеть твоих глаз. И мне захотелось увидеть их еще раз. ... как они сверкают этими маленькими золотыми крапинками.
Она обвила руками мою шею. — О, Ник! воскликнула она. «Я не могу сейчас вернуться в Россию. Что я должна делать?' Я притянул ее еще ближе к себе. — Я что-нибудь придумаю, — сказал я.
Мы все еще цеплялись друг за друга, когда нас нашли эскимосы.
Глава 15
Соня и я начали строить наше иглу на следующий день. Так как пуля в моей руке не попала в кость, эскимосы просто туго перевязали рану. Сырая рыба, отдых, и вскоре я почувствовал себя почти нормально. Рука была жесткой и болезненной, но я переживал и похуже. За два дня мы почти закончили иглу. Лок и его семья предложили нам помощь, но мы хотели сделать это сами. Церемония, как обычно, была прямо противоположной. Вместо того, чтобы пригласить всех на закладку фундамента, мы собрали всех вокруг себя, когда вырезали последний кусок снега для нашего маленького иглу и устанавливали его на место. Там были Лок, Дрок и Аку, обнимавший за талию девушку, которую я видел в общем иглу, и большинство других эскимосов поселения.
Толпа вокруг смеялась и кивала, пока мы с Соней ставили последний блок на иглу. Мне приходилось использовать левую руку, так что Соне приходилось делать большую часть работы. Мы перетащили блок и поставили его на место, а затем, улыбаясь, прислонились к нашему маленькому укрытию. Эскимосы одобрительно хмыкнули. Аку подошел ко мне, опираясь на грубый костыль, который сделали для него эскимосы. Половина его лица была закрыта бинтами. «Я рад, что так получилось», — сказал он.
— Я тоже, — сказал я с ухмылкой и подмигнул.
Внезапно он выглядел застенчивым. — На самом деле я не поблагодарил тебя за спасение моей жизни. Я сделал что-то глупое.
— Я сам натворил глупостей, Аку. Но теперь все кончено. Миссия успешно завершена. Я посмотрел на Соню. «Ну, по крайней мере , самая важная часть ».
Подошла юная эскимоска и встала рядом с Аку. Она дернула за рукав его парки. Аку улыбнулась ей, затем повернулся и поковылял прочь, девушка рядом с ней. Остальные тоже начали уходить.
Соня присматривала за Аку. Она выглядела немного меланхоличной. «Ник, — спросила она, — как ты думаешь, мне подойдет жизнь в Америке?»
«Вам понравится ».
'Но . .. как это будет?
Я поцеловал кончик ее носа. «Мы можем поговорить об этом сегодня вечером, когда будем смеяться».
Она нахмурилась. — Если мы посмеемся?
— Я объясню это тебе сегодня вечером. Мы едим немного сырой рыбы, берем медвежьи шкуры в качестве одеял, зажигаем свечи и... ... смеется.
И в ту ночь мы были одни в маленьком иглу. Начался очередной шторм. Ветер выл и свистел вокруг небольшого строения. Где-то выл хаски.
Мы лежали голые и близко друг к другу между двумя медвежьими шкурами. Мы уже дважды занимались любовью. Две маленькие свечи давали мягкий мерцающий свет. Я приподнялся на левом локте и посмотрел на нее.
«Я чувствую себя такой уродливой, — сказала она, — с этим ужасным ожогом на груди. Как ты вообще можешь смотреть на меня?
Я наклонился вперед и легонько поцеловал темное пятно на ее красивой груди. Мои губы скользнули к ее соску, а затем прочь. "Я притворюсь, что это tache de beauté", сказал я.