Я проходила парк рядом со средней школой, когда поняла, что была не единственным странником в ночи. Кто-то сидел на детской качели, раскачиваясь медленно небольшими унылыми дугами. Я не могла видеть ясно, но похоже, что это парень.
Я не хотела идти в его сторону, но вокруг него было ощущение потери, что-то темное вибрировало в воздухе вокруг него. Чем ближе я подходила, тем толще оно становилось, как живой покров тьмы... и пахло сладко и вкусно.
На нем была черная толстовка, и я не видела лица. Его джинсы были разорваны, кроссовки грязные и потрепанные. Он посмотрел на меня и сделал удивленный глубокий вздох, но ничего не сказал. Он остановил качели и замер, крепко держась руками за цепи. Я молчала. Он колебался, затем опустил правую руку и убрал капюшон.
- Кайли? - сказал он. - Кайли Рейнольдс?
Я не ответила. Я больше не была Кайли. Я была чем-то другим... но имя напомнило мне о той, что поверженная и истекающая кровью лежала в канаве. Все еще умирающая.
- Я Мэтт, - сказал он. - Мэтт Саретти. Мы вместе ходим на английский. Я видел тебя на карнавале.
Один из фоновых людей, как я, он ел, спал, существовал, и всем было все равно. Я никогда не замечала его. Он казался... милым.
- Тебя все ищут, - сказал он. - Твоя мама... твоя мама вся извелась. Они расклеили листовки по всему городу. Где ты была?
Где-то на другой стороне парка спал Джейми. Я могла чувствовать его, его странный вкус, горький диссонанс его кошмаров.
У меня еще было время.
Я села на соседние качели и слабо оттолкнулась, чтобы закачаться вперед и назад, как маятник, мои голые белые ноги оставляли полосы на грязи. Сделать себя реальной было немного сложнее, чем влиять на деревья и металл, но, сконцентрировавшись, мне удалось. Простое белое платье, что было на мне, развивалось от ветра.
Вокруг парка залаяли собаки, кому-то снились кошмары, невинные люди вздрогнули, испугавшись, и продолжили спать.
- Я была занята - умирала, - сказала я Мэтту. Было сложно говорить. Сложно подбирать слова, когда все внутри меня было заморожено, заперто. Вся боль, страх и отчаяние. - И я все еще умираю.
Он с трудом сглотнул.
- Ты... ты призрак?
Я так предполагала, потому что не была уверена.
- Думаю да, - сказала я. - Потому что по большей части я уже мертва.
- Но не полностью.
Я пожала плечами.
Мэтт позволил молчанию повиснуть на несколько секунд, и потом он сказал:
- Хочешь, чтобы я нашел тебя? Спас тебя?
Я посмотрела на него и улыбнулась. Он издал тонкий, сдавленный стон, и я думаю, он бы убежал, если бы мог.
- Мне не нужна помощь, - сказала я, и каждое слово было ясным, отчетливым и резким, как лед. - Я пример того, что происходит, когда нет никакой помощи.
Он облизнул губы и спросил:
- Ты пришла убить меня?
Впервые я поняла, что теплый, сладкий, дразнящий аромат, который привлек меня к нему - его жизнь. Его кровь, текущая по его венам. Я могла видеть, как она бежит под его кожей красным потоком, сладкая, такая сладкая, и я чувствовала себя настолько голодной и опустошенной.
Но что-то меня остановило. Что-то странное в его голосе.
- Почему ты хочешь умереть? - спросила я его.
Он вздрогнул, как будто я его ударила.
- А ты?
- Я не просила этого, - сказала я. - Он убил меня. Вот в чем разница.
- Но ты сказала, что еще жива. Ты можешь быть спасена. Но если ты не хочешь, чтобы тебя спасали, значит, ты хочешь умереть, верно?
Я ждала, что ответ придет ко мне, но его не было. У меня не было веских причин. Наконец, я сказала:
- Я устала от боли.
Мэтт смотрел на меня, не моргнув.
- Да, - сказал он. - Я тоже.
И на мгновение, всего лишь на мгновение, я почувствовала, как лед внутри меня сдвинулся.
Почувствовала, как что-то расплавилось, совсем чуть-чуть.
Как раз достаточно, чтобы заставить меня сопротивляться горячему, ясному шепоту его крови.
- Извини, Мэтт. Я здесь не из-за тебя. Я не могу быть здесь из-за тебя.
- Почему нет?
- Потому что ты невиновен.
Он вздрогнул, лицо напряжено.
- Нет, - сказал он. - Я виновен.
Я медленно покачала головой.
- Я бы знала, если бы у тебя был серьезный грех, - сказала я. - Я могу чувствовать ее, вину. На вкус она как кровь. Но твоя... твоя не настоящая. Это в твоей голове.
- Но...
- Ты хочешь, чтобы я доказала это?
Я указала на один из домов там, в темноте.
- Там живет вор, - сказала я. - Он врывается в дома и крадет вещи, а потом закладывает, ради наркотиков. Он изнасиловал женщину четыре года назад, когда она застала его в своем доме. - Через секунду в доме зажегся свет, и в окне появилась тень. Внутри дома человека трясло, он продрог до костей и не знал, почему.
Я указала на следующий дом.
- Та бьет детей. Один из них умер, но муж сказал полицейским, что мальчик упал с лестницы.
Я услышала женский отчаянный крик, ее преследовали ее же кошмары. Свет зажегся в следующем доме.
Я указала на окно еще одного дома, а потом другого.
- Этот отравил свою жену двадцать лет назад. А вот этот вместе с другом избил бездомного человека, просто ради забавы.
Все кошмары, крики, было приятно вызывать их.
Чтобы наказать.
Я снова посмотрела на Мэтта и сказала:
- Видишь? Дело не в тебе.
Он смотрел, как я встала, и наконец сказал:
- Куда ты идешь?
- Есть неоконченное дело, - сказала я. - А завтра меня уже не станет.
Я начала уходить, идя по траве. Там, где мои ноги соприкасались с ней, она превращалась в серебро, замерзая.
- Подожди! - позвал Мэтт. Я оглянулась на него. - Скажи, где тебя найти! Позволь мне помочь тебе!
- Я не заслуживаю спасения, - сказала я. - Я должна была что-нибудь сделать, когда у меня был шанс.
- Ты важна для меня, - сказал он и встал. - Кайли. Ты нужна мне.
- Это очень мило, - сказала я. - Но ты не можешь меня спасти. Прощай, Мэтт.
- Кайли! - Я продолжала идти. - Кайли, я найду тебя! По крайней мере скажи, где искать!
- Спроси Мадам Лаиду, - сказала я. - Она знает все.
Я ушла и не оглядывалась.
Дом Джейми был тихим в стиле ранчо местом с цветочными занавесками и аккуратной живой изгородью, и по мере того, как я приближалась, я оставляла позади себя следы из гладкого белого льда. Живая изгородь покрылась кружевом серебра и стекла и разбилась от одного касания моих тонких белых пальцев. Окна покрылись инеем, а за моей спиной ветки деревьев с грохотом корчились.
Я шепотом сломала его окно и залезла внутрь. Все стало синим и белым, покрытым корочкой льда от моего гнева, моего отчаяния, а дыхание лежащего на кровати Джейми выходило белым паром, он вздрогнул и укутался в одеяло. Это не помогло. Одеяло обратилось в жесткий слой льда и удерживало его, когда его глаза с ужасом открылись, а я склонилась над ним.
- Привет, милый. Ты скучал по мне?
Он закричал, но вышел лишь тонкий скрипящий звук, я дышала им и добавила к крикам, которые уже были внутри меня, эхом отдающиеся в моем голосе.
Я наклонилась вперед и коснулась его губ своими. Его стали морозно-синими, и когда он попытался заговорить, они потрескались и закровоточили.
Я слизнула сладкий малиновый вкус, мой язык оставил полоску льда.
У него был такой приятный вкус. Очень приятный. Такой теплый.
Я заморозила кожу на его запястье и легким ударом разбила его так, что кровь полилась фонтаном, теплая и безнадежно утекающая. Кровь превратилась в темные сосульки, где капала с его руки, я сломала их и ела как замороженное лакомство.