— Я уверен, вы правы, повелитель, но…
— Я всегда знал, что это случится! Я знал, что жрецы плетут интриги и строят заговоры, но чтобы так нагло… Кто из них? Что скажешь, Фурст?
— Я… я не знаю, повелитель. Я…
Мангеллан рванулся вперед, пытаясь схватить Фурста за одежду. Он почувствовал, как задел рукой отвратительного мутанта-коротышку, но схватить его не смог.
— Ты всегда шныряешь вокруг, — прорычал он, — прячешься там, где тебя не должно быть, подслушиваешь то, что не должен слышать. Скажи мне, Фурст, кто виновен в покушении на меня и в таком оскорблении богов, которым я служу?
— Никто, повелитель. Никто из нас не посмел бы встать на вашем пути.
— Ты же видел его, не так ли? Если не того предателя, который установил бомбы, то уж точно того гнусного оппортуниста, который стрелял в меня и лишил меня зрения! Я найду его, Фурст, и покончу с ним. Он сам пожелает, чтобы…
Мангеллан не почувствовал, как нож вошел в его живот, — таким быстрым и искусным был удар. Только когда он ощутил, что из раны льется кровь, и тупая боль распространяется по всему телу, до него дошло, что случилось.
Говорить он не мог, от слабости кружилась голова. Не в силах стоять на ногах, Мангеллан соскользнул по стене, на которую опирался, и, упав возле ног Фурста, с ужасом услышал, как тот прошептал ему:
— Это только твоя вина. Ты слишком много о себе вообразил, и вот к чему это привело! К тому, что нас унизила горстка рабов Императора. Я слышу богов: о, ты был так уверен, что они не соблаговолят говорить с такими, как я, что я просто не пойму их слов, — но я слышу их. Они разочаровались в тебе, Мангеллан. Ты не оправдал их ожиданий.
Он лежал на полу и даже не помнил, как упал. Пытался поднять руки, повернуть голову туда, где, как он думал, должны были находиться его телохранители, пытался докричаться до них.
— Стража! Стража! Помогите!
— Они тебе не помогут, — раздался голос Фурста сквозь сгущавшуюся тьму. — Они тоже знают, что это воля богов. И теперь они служат новому повелителю.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
До уничтожения Крессиды 3 часа 34 минуты 45 секунд
Комната была небольшой, не намного больше жилых помещений нижних уровней улья. В ней стояла единственная кровать, возле которой лежали груды хлама — обломки мебели, рваная одежда, разбитые лампы, даже пара картин с обгоревшими углами.
Стены, разумеется, были ледяные. На одной из них красовалась грубо намалеванная большая восьмиконечная звезда Хаоса, стекавшая на пол ручейками черной краски.
Блонского отнюдь не удивляло, что Мангеллан, располагавший такими огромными пространствами почти опустошенного улья и самого Ледяного дворца, вынуждал своих последователей жить так скромно: чем больше им приходилось трудиться ради выживания, тем меньше у них оставалось времени на заговоры против повелителя. Впрочем, жителю этой комнаты теперь было все равно — его тело валялось во дворе, под окном, в которое он высовывался в тот момент, когда в комнату вломился Блонский. Некоторые ледяные гвардейцы придерживались мнения, что ни один честный солдат не станет стрелять врагу в спину, но Блонский не был согласен с ними. Главное — убить еретика, грех упускать такую возможность.
Блонский хотел, чтобы ему снова выпал шанс выстрелить в Мангеллана. Он целился в него как раз в тот момент, когда у Грэйла возникли проблемы, и пришлось поддерживать товарища. Да и охранники верховного жреца отреагировали слишком быстро — быстрее, чем он ожидал. Теперь один из них был здесь — космодесантник Хаоса. Его массивная туша заслоняла все окно, создав в комнате полумрак. Блонский попятился к двери, перелезая через кровать и протискиваясь сквозь груды хлама. При этом он продолжал палить из лазгана. Он знал, что лазерные лучи не смогут причинить космодесантнику Хаоса сильный ущерб, но надеялся, что враг потеряет равновесие, отпустит руку и свалится вниз.
Пора было уходить отсюда.
Блонский метнул осколочную гранату, но космодесантник Хаоса с легкостью поймал ее и швырнул через плечо. Граната взорвалась в воздухе над двором. И когда космодесантник оказался в комнате, у Блонского уже не оставалось ни времени, ни боеприпасов.
Космодесантник принялся стрелять из болтера, но Блонский успел захлопнуть за собой дверь и побежал, слыша, как болтерные снаряды пробивают деревянную обшивку. Через секунду раздался страшный треск, и дверь вылетела из ледяного проема.
Блонский мчался по пустым коридорам, перепрыгивая лестничные пролеты, но преследователь не отставал — сзади доносился его топот. Единственное, что мешало космодесантнику Хаоса догнать ледяного гвардейца, — то, что последний был легче и гибче его и не буксовал, срезая углы на скользком ледяном полу.