От волнения у меня ноги подкосились. Я едва не выронила тарелку, которую вытирала, и присела на стул. Неужели снова рухнули все мои надежды?..
На следующее утро я бросилась разыскивать лейтенанта Ембергенова.
При виде меня он развел руками:
— Сестренка, прости, что я поторопился с обещанием размотать этот трудный клубок. Представь себе, Муратов, муж этой умершей женщины, совершил такой же подвиг, как и тот, кого ты ищешь. В белорусской деревне в горящем доме он услышал плач ребенка, бросился на помощь. Ребенка спас, но сам умер от ожогов…
Так вот что имела в виду тетя Хажар, когда говорила о своем муже! Благородный человек с большим, самоотверженным сердцем. Только не тот, кого я ищу.
В этот вечер я впервые не смогла пойти к Марату. Оборвалась какая-то незримая ниточка, развеялась мечта о брате, которому необходима моя поддержка, помощь. Как я теперь приду к нему? Кто я для него?
С тяжелым чувством, от которого не могла освободиться, я присела к столу, раскрыла учебники. Перигуль ушла мыть посуду — мы недавно поужинали. Она ни о чем не расспрашивала, только порой поглядывала на меня внимательно.
Вдруг дверь отворилась, и вошел Марат. Поздоровался. Вежливо присел на стул у двери.
Я заметила румянец волнения на его смуглых щеках. Айзода, по обыкновению сидевшая у зеркала, вскочила, глаза ее сияли. В эту минуту она показалась мне особенно красивой. Марат поднял на нее взгляд, но тут же отвернулся и покраснел еще сильнее.
Пока я лихорадочно размышляла, что мне лучше сделать: выйти либо, наоборот, притвориться, будто я ничего не замечаю, Марат поднял голову и сказал:
— Гульзар, я за тобой.
— Зачем? — спросила я растерянно.
— Принес билеты. Сегодня новый спектакль.
На душе у меня стало легко и ясно, будто и не было никакой тяжести, будто никакие неразрешимые вопросы меня не мучили. Я лишь переспросила, еще не оправившись от своей растерянности:
— Билеты? Мне?
Марат ужасно сконфузился, даже не смог ответить. Я не знала, что и подумать. Особенно смущал меня острый взгляд Айзоды, полный любопытства и злорадства. Она будто надеялась, что я не сумею выпутаться из неловкого положения.
В комнату вошла Перигуль. Кажется, она слышала конец нашего разговора. Ловко расставила в шкафчике помытые тарелки и произнесла спокойно:
— Марат, ты уж прости за тесноту. Придется тебе обождать на улице. Гульзар сейчас переоденется и выйдет.
Честное слово, она будто мысли мои читала!
— Ну не дурень? — буркнула Айзода, едва дверь за Маратом захлопнулась.
— Почему? — резко спросила Перигуль.
— Да ты что, сама не поняла, что ли? — обрушилась на нее Айзода. — Ведь это же я ему сегодня сказала, что в театре новый спектакль, вот он и приволок билет. Наверно, не ожидал застать тут Гульзар. Ну и растерялся — все еще мнит себя ее должником. Вот дурачье эти парни!
Я была в полном недоумении. Так что мне делать? Идти или нет?
Но Перигуль усмехнулась, достала из шкафа самое красивое мое платье, обтерла тряпочкой лаковые туфли.
— Скорее одевайся, опоздаете, — бросила она мне.
— Ах, Перигуль, ну какая же ты!.. — С этими словами я стала поспешно переодеваться.
К театру мы пришли даже немного рановато. Не успели войти в вестибюль, как нас нагнала Айзода. Красивая, нарядная, она с сияющей улыбкой подошла к Марату, будто меня тут вообще не было. Я разозлилась и нарочно прислонилась к Марату плечом. В глазах Айзоды мелькнула растерянность.
— Марат, ведь я тебе ясно утром объяснила, — заговорила она укоризненно. — Мне необходимо попасть на этот спектакль. Я на тебя рассчитывала, а теперь осталась без билета.
Что-то беспомощное появилось и во взгляде Марата.
— Погоди минуточку, — сказал он и побежал к кассе.
Айзода, очевидно желая, чтобы все вокруг невольно нас сравнивали, стала рядом со мной, достала из сумочки белый веер и начала небрежно обмахиваться. В эти минуты она напоминала героиню какой-нибудь пьесы, тем более что на улице вовсе не было жарко.
— Не пытайся лезть в чужое счастье, Гульзар, — сказала она самоуверенно. — Женщина не должна, как дрянной халат, прикрывать плечи каждого встречного. И вообще не я ли тебе говорила: не вороне гнаться за соколом. Мы с Маратом давно любим друг друга.