- Тебе придется уйти одной, - голос у мамы тихий, но решительности в нем на целую графиню.
- Нет! - вскакиваю со стула.
- Послушай, - она сжимает мои руки, в черных глазах боль и застывшая решимость, - им нужна ты и только ты. Наверху в чулане старая одежда Толира, оденься, сойдешь за мужчину.
- Но мама!
- За меня не переживай. Я справлюсь. Они не посмеют тронуть Рель-Эльтари, а если и посмеют, у отца хватит влияния, чтобы заступиться за дочь, но вытащить тебя…
Она замолкает, продолжать и не нужно. Мы обе понимаем почему. Достаточно одного взгляда на мое лицо для вынесения приговора: «Ледяная ведьма».
Боль вгрызается в сердце, становится тяжело дышать.
- Я не брошу тебя здесь!
- Не глупи! - мама сердится, отворачивается в сторону, чтобы скрыть выступившие слезы. - Подумай об отце! Что с ним станется, если тебя арестуют?
- А если тебя?
- Айрин! - она повышает голос, - не будем тратить время на глупые разговоры, тебе оно понадобится, чтобы уйти, если я не смогу их задержать. Живо наверх. Много не бери. Коня, скорее всего, придется бросить.
Мы специально не говорим, куда я должна бежать. Риштеры, конечно, хорошие друзья и не отказали бы в приюте, но у них трое детей, и подставлять их под удар - последнее дело. Моя цель значительно дальше. Я могла бы отправиться на юг, бежать в Лихляндию или в Тардию, но в обеих странах у меня нет ни родственников, ни знакомых. Да и не по душе мне их знойный, душный и пыльный климат. Границы Жардении ближе всего к Танилграду, но там ледяную ведьму станут искать в первую очередь.
Я поднялась наверх, с трудом открыла дверь в кладовку и вошла в темноту. Дернула за веревку, включая свет. Вот и сундук с вещами брата, откинула тяжелую крышку. Наверху лежала рыбацкая куртка и штаны, и от накативших воспоминаний защипало в глазах.
Залитая солнцем река, блестящая рябь на воде, лодка и мы вдвоем.
- Клюет!
- Вижу.
- Подсекай. Да, не дергай так, дай повисеть на крючке. Теперь медленно подтягивай.
Темную воду вспенивает блестящая рыба, и на солнце сверкает россыпь темных с золотым отливом чешуек. Моя первая серьезная добыча! Рыба смотрит одним глазом, лениво перебирая плавниками, словно раздумывая, позагорать еще или уже пора удалиться, а затем резко уходит на дно.
- Держи, не упускай!
Удилище сгибается в дугу, струной натягивается леска и обрывается с тихим звоном. Ушла.
Я отгоняю воспоминания - не время. Быстро отбираю пару штанов, свитер, три рубашки, теплый плащ и один тонкий, про запас. Ботинки и белье возьму свои. Дальше иду к себе: перебинтовать грудь, надеть рубашку, заправить в штаны, подпоясаться кожаным ремешком, пристегнуть собственный короткий меч и сразу почувствовать себя уверенней. Мысленно поблагодарить деда за военную науку. С другой стороны, подвесить кинжал, на ноги надеть высокие сапоги для верховой езды. Наверх плащ, на голову трилби.
Глянула в зеркало и недовольно скривилась. Меня выдавало лицо. Слишком нежная и белая кожа, тут нужна дорожная пыль и пару ночевок к лесу. Умываться в дороге не будем.
Побросала в мешок еще с десяток нужных вещей, включая веревку и леску с крючками, завязала горловину. Бросила последний взгляд на свою любимую комнату. Вернусь ли сюда? Кто знает?
Проглотила комок, вставший в горле, рукавом вытерла глаза. Пора.
Спустилась вниз. Из кухни шагнула мама.
- Твоего Орлика уже оседлали. Слуги знают, что ты отправляешься в гости к Лустэрам на пару деньков, немного развеяться. Проводить тебя не смогут, свиньи опять вырвались из загона. Так некстати. Я всех отправила их загонять, пока огород не вытоптали.
Понимающе хмыкнула. Мама умеет устраивать все наилучшим образом, этого у нее не отнять.
- Держи, - она протянула еще один мешок и две скрутки, - здесь еда, одеяло и отцовский плащ. Пригодится для ночевок в лесу.
Я поморщилась. У меня были деньги, и ночевать я вполне могла в трактире, но мама права, первое время в людные места соваться не стоило. Ориентировки расходятся быстро.
- И еще, - в мои руки лег маленький деревянный, но увесистый ящичек. Потянула на себя крышку - внутри на обитом бархате лежал револьвер: инкрустированный ствол, накладки из красного дерева на рукоятке. Красота!
- Береги себя, дочка! - голос у мамы дрогнул, в глазах заблестели слезы. - Я буду молиться за тебя Трехликому. Прошу, будь осторожна, не рискуй.
Как же я ненавижу прощания! Тем более такие, когда не знаешь, вернешься, да и останешься ли в живых?
- Я дам знать, когда….
- Нет! - она покачала головой. - Если мы проиграем, северные все равно останутся врагами. Если выиграем, врагами станем мы. Так уж вышло, дочь, тебе лучше будет среди них. Езжай, не рви сердце. Еще немного и я тебя никуда не отпущу.