«И, наверное, это было бы только к лучшему».
– Тогда почему? – Отец подался еще ближе, а его америловые глаза так и светились разочарованием.
Мать наконец пришла Даалу на выручку, коснувшись руки своего супруга:
– Дай ему сказать, Мерик!
От одного ее прикосновения часть его пыла погасла. Отец поник и пренебрежительно махнул рукой:
– В чем же тогда дело, Даал? Почему ты так поздно притащил сюда свою волосатую задницу?
Мать насупилась:
– Мерик, нет никаких причин вести себя так грубо и принижать ноорскую натуру твоего сына. Он ничего не может с этим поделать, равно как и я. Неужели из-за крови, текущей в моих жилах, ты находишь меня такой отвратительной?
Даал с благодарностью глянул на мать. Из-за своего ноорского происхождения она была на голову выше его отца. Ее намасленные волосы были темными как смоль, а глаза такие же, как у Даала, – голубые, словно отполированный паром лед.
Его отец нежно прикоснулся тыльной стороной ладони к ее щеке:
– Конечно же нет, Флораан. Ты остаешься такой же красивой, как и тогда, когда я впервые повстречал тебя.
Она прильнула к его руке.
Даал знал их историю. Редко когда чистокровный пантеанец отказывался от своих корней и смешивал свою родословную с ноорами. По крайней мере, в течение последнего столетия.
До этого же в этом не было абсолютно ничего необычного. В течение долгих десятилетий после Небопришествия – того дня, когда Ноор нежданно свалился из тумана и потерпел здесь крушение, – оба клана счастливо смешивались между собой. Поразительная натура рыцаря, происходящего из земель как мифических, так и фантастических, вызывала немалое любопытство и интерес. Пришельцев с их странными обычаями и умениями радушно принимали в деревнях, в домах и в постелях. Но с течением времени эта их уникальность исчезла, а различия стали раздражать. Пантеанцы – которые жили здесь еще со времен первого таяния – начали возмущаться смешением с ноорами, считая, что это портит их собственную чистую кровь, доведенную паром и льдом до полного блеска. Росло единодушие в том, что нооры осквернили ее, ослабили их династии. Так что эти две касты стали все больше отдаляться друг от друга. Тем, в чьих жилах текла ноорская кровь, оставалось довольствоваться лишь самыми тяжелыми, грязными и презираемыми занятиями – теперь к ним относились без всякого уважения, им запрещалось иметь хоть какое-то отношение к власти. Однако нооры упорствовали, находя утешение среди своих – по-прежнему следуя ритуалам, восходящим к Небопришествию, сохраняя свой язык и гордясь своим наследием.
Отдав свое сердце и кровь матери Даала, отец его жестоко за это поплатился, отвергнутый и изгнанный всей своей родней – путь в родную деревню был ему с тех пор заказан. Однако, несмотря на такое падение, Мерик ни разу не пожалел о своем решении – даже воспитывая такого упрямого сына, как Даал.
Отец вздохнул, теперь уже спокойнее, но выражение лица у него оставалось разочарованным.
– Давай начнем сначала. Почему ты…
Дверная занавесь у него за спиной откинулась, и Хенна просунула голову внутрь.
– Ты уже сказал им, Даал? Мы торчим здесь уже целую вечность!
Даал отмахнулся от нее, но она лишь показала ему язык.
Мать придвинулась ближе, глаза ее сузились.
– Кто там еще?
Даал глубоко вздохнул:
– Мы с Хенной повстречали нескольких незнакомцев. На берегу, далеко отсюда. После того, как я закончил собирать абилинов для завтрашнего пира.
– Незнакомцев? – переспросил его отец. – Из другой деревни?
– Ну да, наверное.
– Так откуда?
– Они нооры.
Его мать оживилась, шагнув вперед.
– Нашей крови? Из какой деревни?
Даал сглотнул:
– Они не из Приюта.
Его отец раздраженно фыркнул:
– Не говори глупостей! Хватит уже! Откуда на самом деле эти люди?
Отступив на шаг, Даал указал вверх.
– Они вынырнули из тумана. Как во время Небопришествия. – Он уставился на свою мать, безмолвно умоляя поверить ему. – Они откуда-то с родины нооров.
Его отец закатил глаза:
– Что еще за вздор? Разве я так воспитывал тебя, Даал?
Хенна, все еще стоявшая в дверях, потеряла остатки терпения и вошла, таща Никс за руку. Остальные гурьбой последовали за ними.
У Мерика отвисла челюсть. Он попятился, прикрывая мать Даала поднятой рукой.
– Это что еще за демонские проделки?
Никс склонила голову, говоря по-ноорски: