— Чего? — удивился следопыт. — Какой ещё шершень? — он сосредоточенно озирался. — Где вы что увидели?
— У него получилось… — Лайла смотрела на один из росших неподалёку кедров.
Странники отследили её взгляд: на толстой ветви, в метрах пяти над землёй, висел покрытый инеем ком.
— Это очень похоже на улей… — голос Джона полнился тягучей подозрительностью. — Или осник… Только никакие насекомые не выживут в таком морозище…
— Ага, спасибо, что пояснил, — тоном, далёким от благодарности, заметил Рэксволд. — Мы ж все тут тупые. Уже за мёдом собирались слазить.
— Это гнездо когорхонов… — наконец промолвила вампирша и окинула остальных потерянным взглядом. — По-видимому, Леонардо вернул существ, как и обещал.
— Н-да… Я магических тварюшек как-то покрупнее представлял. После дракона уже не впечатляют. Ну ладно… И за каким чёртом они тут порхают перед носом? Сосульки выращивают? Здесь же ни шиша нет. Кроме снега и льда.
— Если бы ты знал, что когорхонов иногда называют «северными пчёлами», то не удивлялся бы. Они очень похожи на шершней, только твёрдые, как камень, и предпочитают мороз. А вот твоё предположение ушло недалеко от истины. Эти создания выращивают кристаллы: формируют их из собранной смолы. Спросишь зачем? Когорхоны излучают магию Земли — кристаллы содержат аналогичные чары. Но если существам они нужны для размножения, то терроманты ценили их за энергетическую составляющую.
— Мы, судя по всему, им неинтересны… — Джон глядел на вьющиеся у гнезда тёмные точки.
— Когорхоны миролюбивы, — подтвердила его слова Лайла. — Пока никто не пытается влезть в их жилище.
— Всё как у людей, — вставляя меч в ножны, усмехнулся следопыт.
— Не набрасываются, и ладно, — пробухтел Рэксволд. — Почапали уже, пока пятки к подошвам не примёрзли.
— Да. Ты прав. Ноги начинают колеть, — Лайла вернула огненную проекцию в первоначальное состояние.
— Зато мне теперь ясно одно выражение, — украсив спину скрещенными клинками, Эрминия зашагала вперёд. — Kogor-horo hem-hart. Когорхоново жужжание, если по-эльтаронски. Сколько себя помню, здесь так пустой трёп всегда называли.
Идущая за ней вампирша ничего не ответила. Лишь подумала, что со временем всё обретает смысл. За крылатыми фразами стоят крылатые создания, и прямо сейчас ветер перемен раздувает пески столетий, всё больше обнажая плиты истоков. Только какие монументы на них возведут: знакомые обелиски или новые надгробия? Это ещё предстояло узнать. А пока — Лайла заметила замерцавшую проекцию, как обычно бывало, когда в ментальные образы вклинивались посторонние мысли — нужно сосредоточиться на заклинании. Ведь между смертоносным морозом и биением шести сердец по-прежнему пролегала лишь магия.
В главном зале Ух-Нод было жарко, будто в кузнице, но не столько от горевшего по центру костра, сколько от гремевшего на всё поселение пира — от стука барабанов с соседних крыш сходил снег. Две дюжины воинов отмечали удачное нападение на вражеский караван. Помимо припасов, им удалось взять живой одну из воительниц клана «Сов». И не абы кого, а саму Кайлор Несразимую! Заключённая в колодки девушка выглядела замученной. На её обнажённом теле цветками мака горели ожоги, а там, где их не было, темнели похожие на спелые сливы синяки.
— Пойду ещё разок трахну её, — варвар с заплетённой в две косички чёрной бородой выбрался из-за стола. Захватив с блюда жареную свиную ногу, он направился к поставленной на колени узнице.
— Давай, покажи ей, Занрог! — крикнул один из плясавших у огня мужчин и, чуть замедлившись, пригубил рог с мясным пивом. — А потом и я… Ик… Сподоблюсь…
— Куда тебе? Еле на ногах стоишь, — толкнув его плечом, рядом прошёл другой воин, со щербатыми, как старый котёл, щеками. Он тоже проследовал к девушке, где его встретил строгий взгляд Занрога, положившего ладони на висевшие у бёдер топоры. — Ты не горячись. Я пока не претендую. Так… поболтать пришёл с сучкой.
— Тогда живи, — бородатый занял руки расстёгиванием ремня.
Облокотившись на деревянные колодки, Хаствир свесился к пленнице и гадко ухмыльнулся:
— Скучала по мне?
Ответом стал незамедлительный плевок в лицо.
— Поглядите на неё. Живее всех живых, — вытирая щёку рукавом, усмехнулся воин. — Пусть для своих воинствующих бабёнок ты Кайлор Несразимая, но для нас — Кайлор Недохнущая. Третий день держишься. Недурно. Обычно все за первый загибаются.
— Так она же правая рука Ингрид Стужерождённой, — приспустив штаны, Занрог пристроился за воительницей. — Потому и сухая постоянно, как топор труса, — он небрежно провёл мясом по манящей промежности — на пол упало несколько капель жира.