- Рот закройте Северин, а то все тепло потеряете.
- Я... Откуда вы про нас столько знаете? И про Фарида и про меня?
- Знаю я гораздо больше, чем говорю. Но здесь нет тайны всего лишь шпионы.
- И кто же ваши шпионы?
Я не удержалась и одарила его снисходительной улыбкой. Пусть он и выглядел взрослым мужчиной, но казался таким ребенком.
- А вы действительно считаете, что я назову их имена?
- Нет. А как вы узнали имена наших шпионов?
- Спросите у них.
Он смотрел на меня, а я на него. И это могло длиться очень долго, но именно сейчас начался салют. На балкон начали стекаться гости. А небо то и дело окрашивалось в новые цвета. Там возникали самые разные рисунки и узоры. И все восхищенно замерли перед подобным зрелищем. Я встала и подошла поближе к краю. Люди увидев меня отступали в стороны и мне становилось спокойнее. Это не Юг, где каждый мог потревожить мой покой. Там люди беспордоны, хоть и постоянно следуют этикету. Здесь никто не спешил со мной ни разговаривать, ни играть вгляделки, ни подходить, даже просто заводить знакомство и меня это не только устраивало, мне это нравилось. Салют взрывался в воздухе еще пятнадцать минут, после чегго уставшие гости стали расходится по своим аппартаментам, чтобы утром попасть в первые ряды на королевскую свадьбу. Ну а меня повели в свои новые покои. Приводить себя в порядок и готовиться к церемонии, начинающейся на рассвете.
Глава 6 Все будет хорошо
До рассвета я из своих аппартаментов так и не вышла. Смотря на фейрверк я поняла, это огонь. Огонь сжигающий мои мосты за спиной, теперь не сбежать и не передумать. Теперь не куда дется. Я сменила одно светло-голубое платье на другое, только новое было расшито белыми узорами, напоминающие те, что рисует мороз на окнах. Волосы пришлось распустить и надеть венок из синих роз, а также фату. Теперь за мной струился длинный шлейф от платья и фаты. В моей груди сжималось чувство загнаного зверя. Как на охоте, на меня раставили ловушку, поманили приманкой и я побежала к ногам своего убийцы. Но в очередной раз, я все переживу. Здесь я начну с чистого листа, с новыми людьми и не со всем.
- Госпожа, - как же хорошо меня может чувствовать Генриетта, даже ее голос сейчс звучит тихо и печально подстраиваясь под мое настроение. - Ты знаешь мы всегда и во всем с тобой, но тебе следует знать. Что начать с чистого листа не трудно. Трудно изменить почерк. И от прошлого, сколько не беги не убежать, так что будь готова, когда оно тебя догонит.
- Спасибо, Генри.
Я ей мягко улыбнулась, а она положила свою руку мне на плечо. Показывая свою поддержку и она была мне намного приятнее, чем куча эмоций, которые так часто показывают дамы. Она ущла оставив меня одну, а я все также сидела напротив зеркала и не двигалась. Помню, как в детстве отец розгами в меня вбивал правильное поведение. Он всегда был холоден и жесток. И так часто казался безэмоциональным. В тот день, он учил меня не подвижности. Я часами сидела не двигаясь, а стоило сделать хоть одно движение, малейшее на мою спину прилетал удар розг. Еще до этого он научил меня сдерживать свою боль и ни в коем случае не показывать ее. Никаких слез, никаких слабостей. Он многому меня учил и всегда через боль и страдания, не только физические, но и душевные. Сначала я не навидела своего отца. Всегда добрый и ласковый, пусть и не показывающий своих чувств, он привратился в тирана. Которого я боялась и от которого пыталась спрятаться где могла. Мне было пять, когда он начал себя так вести и я долго не понимала за что он так со мной? В чем моя вина? Время проходила, занятия становились сложнее, нагрузки больше, а я сильнее. Но когда мне было десять он перешел грань в своем наказании он сломал мне все ребра. От боли я чуть не умерла и я хотела, но мне не дали. К вечеру я проснулась и увидела отца. Он сидел у мой кровати пил, что-то крепкое. А из его глаз текли скупые слезы. Меня это прошибло до основания. Такой сильный и смелый, взрослый мужчина сидел у моей кровати и плакал.Он не видел, что я открыла глаза, не знал что я не сплю и начал говорить и в его словах сквозила боль и отчаяние.
- Прости меня, милая. Я знаю сколько боли тебе причинил. Я знаю, что ты ничего не понимаешь, но это единственный способ тебя защитить. Ты должна быть сильной. Очень сильной и независимой. Когда останешься одна, когда тебя будут окружать враги ты должна спастись, суметь дать отпор. Сбречь себя. Твои братья пустоголовые юнцы и слабаки. В них ничего нету, даже сквозь боль они не хотят ничему учиться, не хотят защищаться. Им легче лечь на землю и скрючившись принимать от меня наказание, чем защитить себя, чем сделать хотя бы попытку. Мне так жаль, что приходится это делать с тобой. Только бы ты знала, как болит моя душа, когда я вижу твои слезы, слышу твои крики. Как хочется все это бросить. Я был бы готов стоять перед тобой на коленях, только ради надежды что ты меня когда-нибудь простишь, но не я, не ты не можем позволить себе такую роскошь. Твои братья себя не защитят, не говоря уже о тебе. А ты сможешь. Ты сильная. Ты не они. Ты борешься и рвешься в боль, но не на эмоциях, а с умом. Ты оттачиваешь свои движения, стараешься терпеть боль, стискиваешь зубы чтобы не кричать, быстро ешь чтобы набраться сил, а не потерять еду. Смотришь на меня боясь, но не показываешь этого. Поднимаешь подбородок, разворачиваешь плечи, выпремляешь спину. Ни кого не слушаешь, доверяешь лишь себе. Ты моя величайшая гордость. В тебе я вижу истинную королеву. Люди всему знают цену, но ничего не умеют ценить. А ты умеешь. Я вижу это в тебе. Твои манеры идеальны, язык острее лезвия. Тебя любят за твою справедливость. Я прославился своей злобой и жестокостью, а ты своей справедливостью. А сегодня с тобой должен быть справедливым я. Я люблю тебя, моя милая девочка. Тебе принадлежат и мое сердце и моя жизнь и моя душа. Я видел, что перегибаю палку, но я был уверен, что ты справишься и ведь ты справилась, когда я остановился ты смогла встать и с гордостью уйти. Сильна думал я и радовался, что у меня такая дочь. А когда вышел и увидел тебя, бледную, уставшую, стонущую от боли. Я думал умру прямо там. Я ничего кроме тебя не видел. С такой скоростью я еще не бегал, с такой силой никогда не кричал. Я переполошил весь дворец, поставил на уши всех кого мог. И все для меня было слишком медленно. Когда лекарь сказал, что тебя не спасти я выкинул его в окно. И сказал, что если еще раз такое услышу то за ним последуют все остальные. Я перепугал всех кого мог, но ты жива, моя милая. Жива. Ради этого я сверну горы и высушу океаны, ради этого спущу небеса на землю. Моя душа мрак и единственный мой свет это ты. Прости меня если сможешь, а не сможешь так и ладно, главное что ты станешь сильной. Я люблю тебя моя милая.