- Эфирное масло грушанки и луговая мандевилла, — прошептала я.
Я пошла обратно вглубь леса. Подойдя к Баттер я начала мягко поглаживать её, что она не фыркала пока я буду рыться в склянка, которые выкрала у Брата Гамута. Потребовалось несколько минут, чтобы откупорить каждую и тщательно понюхать, но я нашла два, которые мне были нужны. Сжав их крепко, я пошла к поляне, но остановилась у края деревьев.
Кто-то подбросил дров в костер. Мужчина с бородой прижал, Кейтрин к груди укрыв её маленькое тело одеялом. Он ласково потрепал ее по спине, пока мать девочки гладила ее иссиня-светлые волосы.
У меня заболело сердце. Моя мама делала бы то же самое, парила бы надо мной, сделала бы все, что могла, для меня… Она и так это сделала. Вся ее жизнь заключалась в защите меня. И увидев эту жизнерадостную маленькую девочку, которая пообещала плыть по океанам, борющеюся за каждый вдох — я знала, что не смогу уйти. Я должна была помочь.
Через несколько минут кашель девочки ослаб.
— Лучше остаться рядом с огнем, — сказала мать. — В фургоне слишком холодно.
Мужчина кивнул, и они поближе пододвинулись друг к дружке, несколько раз поправляя положение, пока их дыхание не замедлилось, и стало ясно, что они заснули. Было почти невозможно приблизиться, не разбудив их.
Я вернулась к Баттер, и снова залезла в сумку на это раз в поиске конкретной бутылки. Это была самая маленькая склянка, тщательно помеченная как глубокий сон от одной капли. Я задалась вопросом, использовал ли Брат Тисл эту смесь для усыпления охранников в тюрьме.
Как только нашла крошечную бутылочку, я двинулась за фургоны, где мужчина с повязкой на глазу смотрел на Кейтрин и ее родителей с мрачным выражением лица. Я капнула каплю зелья на край плаща и аккуратно подкралась к часовому с правой стороны.
Как только я была готова к прыжку вперед, он оттолкнулся от фургона и ушел. Я тихо выругалась, отступая в тень. Если он пошел проверять границы поляны, то у меня есть пара минут, прежде чем он вернётся. Мне придется действовать быстро.
Не оставляя себе времени для угадывания подходящего момента, я подбежала к семье ютившейся у костра, и быстро положила намоченный край моего плаща на их лицах, сначала отец, потом мать. Они уже спали. Это только сделает их сон немного глубже.
Я посмотрела на маленькую девочку, такую нежную и уязвимую, но по-своему сильную, постоянно борющуюся с этим непрекращающимся кашлем. Я не стала, рисковать использовать усыпляющее зелье на ней, неизвестно как оно повлияет на ей дыхание. Вместо этого я мягко потрясла ей за плечо.
- Кейтрин, — сказала я мягко. — Вставай.
Потребовалось несколько минут, но она, наконец, открыла глаза. — Так устала, — сказала она смущенно. — Уходи.
Я улыбнулась. — У меня есть лекарство, чтобы помочь тебе дышать лучше.
Она смотрела, на меня нахмурившись. — Я тебя не знаю.
- Я друг, и я обещаю. Ты сможешь отправиться в любое путешествия, но для этого тебе нужно дышать правильно. Не так ли, маленький капитан?
Через несколько секунд она осторожно кивнула.
— Хорошая девочка. Я нанесу несколько капель тебе на грудь.
Она позволила мне нанести липких капли на её кожу — раз, два, а затем я заправила одеяло обратно.
— Дыши, — сказала я, осознавая, что мое время истекает. Часовой может вернуться в любую секунду. — Лучше?
Она сделала несколько вдохов и закашлялась. Я судорожно вздернула брови. Когда мама лечила кашель мальчика, она заставила меня приложить руки к его груди, чтобы согреть его.
— Я забыла, маленький капитан. Нам нужно тепло. — Я положила ладони на ее одеяло. — Чувствуешь, что бы нагревалась?
— Немного, — сказала она.
Мне нужно послать больше тепла. Но на сколько больше? Я вдруг вспомнила ребенка, которого пыталась согреть, брата Клея. Возможно, это была моя вина, что он умер. Аркус говорил, что моя сила дикая и опасная. Могу ли я доверять себе?
Кейтрин опять начала кашлять. Я не позволила себе думать. Я послала импульс тепла, а затем сосредоточилась на том, чтобы держать его устойчивым и непоколебимым. Это был гораздо более мягкий процесс, чем создание огня, просто повышение моей собственной температуры. Я могла с этим справиться.