Но настоящей проблемой оказалась моя совесть. Она больше не могла молчать. До тех пор, пока жив король, всегда будет другой капитан, другие набеги на деревни, пока мой народ не исчезнет. Когда Аркус и Брат Тисл пришли в тюрьму, они предложили мне шанс нанести удар по королю. Я не знала, верить ли им, но согласилась, потому что это лучше, чем умереть медленной смертью.
Но что, если у Аркуса и Брата Тисла был реальный план свержения или убийства короля… и я была его частью? Я была слишком напугана и слаба, чтобы чувствовать, что я могу чем-то помочь. Но, увидев страдания, которые последовали за моим побегом — сгоревшие деревни, потерянные люди, маленькая девочка, задыхающаяся от каждого вдоха — разве я не обязана была попробовать?
Мои помыслы небыли благородны. В жажде мести не было ничего благородного. Речь шла о том, чтобы получить то, что я хотела, шанс убить короля. И никому другому не пришлось бы страдать из-за меня.
Я посмотрела на звезды, затем повернула Баттер к аббатству.
***
После нескольких неудачных поворотов и возвратов в течение следующих нескольких дней мы вошли в массивный лес, в дне пути от аббатства, и стали пробираться сквозь деревья с выветренной серой корой, которая соответствовала небу. В полдень облака начали сбрасывать толстые хлопья снега, качающиеся на ветру, как крошечные салфетки, связанные из шелковых нитей. Во второй половине дня ветер изменил направления, задув с севера. Снег сыпал ещё больше. Он шипел и таял, когда касался моего лица. Вскоре моя кожа остыла, и я больше не могла чувствовать свои щеки.
Все было ярко-белым. Ветер ударил в глаза, невидимыми иглами, заставляя меня плакать. Я едва мог видеть на несколько метров вперед. Мы могли идти прямо к обрыву горы, и я бы не узнала об этом, пока мы не оказались бы на полпути вниз.
Позади нас было углубление в скале, образуя своего рода пещеру. Надо было остановиться там. Я ведь знала, что нельзя недооценивать зимнюю бурю в горах.
Проклиная себя, я снова потянул поводья. Я была уверена, что смогу пережить ночь. Мой дар не даст мне замерзнуть. Но не Баттер. У нее не было защиты от холода. Температура резко упала. Нам нужно было вернуться назад и найти это убежище.
С другой стороны, мы могли бы быть в часе от аббатства. Я не знала, как долго мы блуждали по лесу.
— Мы будем продолжать, — сказала я ей. — Слишком толстый снег, чтобы вернуться. Ты найдешь свой дом, не так ли, девочка?
Я подтолкнула ее вперед, и она поплелась дальше. Знала ли она куда идти или нет, темп кобыла замедлялся в течение следующих часов, пока она, наконец, не остановилась.
— Ещё немного, — сказала я ей, потирая ее покрытую льдом шею. Но, по правде говоря, не было никакого способа, чтобы сориентироваться в этой бесконечной череде белого цвета. Я соскользнула с Баттер и положила руки на ее бок.
— Вот чуточку тепла, — сказала я, растирая ей как и Кейтрин. Казалось, она ожила, хотя и оставалась шаткой и слабой. Мы ковыляли, бок о бок целую вечность сквозь падающий снег.
Я больше не чувствовала свои ноги. Ветер успокоился, но снег продолжал падать. Теперь это было, похоже, на шквал перьев. Мне захотелось поймать их, и потереть ими лицо. Я чувствовала себя странно. И так устала. Было бы неплохо посидеть и немного отдохнуть.
Едва эта мысль пришла мне в голову, как я упала, прислонившись спиной к дереву.
— Только на мгновение, — сказала я, понимая, что едва ощущаю губы. Возможно, я ошибался. Возможно, Огнекровная могла умереть на снегу, если она замерзла и устала. Однако эта мысль была далека и это было, скорее любопытство нежили тревога. Я закрыла глаза.
Смутно, я слышала, ржание Баттер и почувствовала, как она подтолкнуть меня в щеку своим холодным носом.
***
Женщина с золотисто-рыжими волосами смотрела на меня с настоятельным выражением лица, ее золотистая коже блестела, а янтарные глаза искрились.
— Проснись, — сказала она. — Твое время еще не пришло. Она с опаской оглянулась. Тень упала ей на лицо. — Ты должна спасти себя.
— Форс пытался убить меня, — прошептала я. — Он послал бурю, чтобы заморозить меня.
— Вставай, дитя. Он нуждается в тебе.
— Форс? — Спросила я, и мой мозг запутался от странной летаргии. — Зачем я нужна богу Ледяной крови?
Мои мышцы дрогнули, словно пытаясь вытащить меня. Я застонала, почувствовав, как холод кусает меня, вгрызаясь острыми зубами.