С другой стороны, мы могли бы быть в часе от аббатства. Я не знала, как долго мы блуждали по лесу.
— Мы будем продолжать, — сказала я ей. — Слишком толстый снег, чтобы вернуться. Ты найдешь свой дом, не так ли, девочка?
Я подтолкнула ее вперед, и она поплелась дальше. Знала ли она куда идти или нет, темп кобыла замедлялся в течение следующих часов, пока она, наконец, не остановилась.
— Ещё немного, — сказала я ей, потирая ее покрытую льдом шею. Но, по правде говоря, не было никакого способа, чтобы сориентироваться в этой бесконечной череде белого цвета. Я соскользнула с Баттер и положила руки на ее бок.
— Вот чуточку тепла, — сказала я, растирая ей как и Кейтрин. Казалось, она ожила, хотя и оставалась шаткой и слабой. Мы ковыляли, бок о бок целую вечность сквозь падающий снег.
Я больше не чувствовала свои ноги. Ветер успокоился, но снег продолжал падать. Теперь это было, похоже, на шквал перьев. Мне захотелось поймать их, и потереть ими лицо. Я чувствовала себя странно. И так устала. Было бы неплохо посидеть и немного отдохнуть.
Едва эта мысль пришла мне в голову, как я упала, прислонившись спиной к дереву.
— Только на мгновение, — сказала я, понимая, что едва ощущаю губы. Возможно, я ошибался. Возможно, Огнекровная могла умереть на снегу, если она замерзла и устала. Однако эта мысль была далека и это было, скорее любопытство нежили тревога. Я закрыла глаза.
Смутно, я слышала, ржание Баттер и почувствовала, как она подтолкнуть меня в щеку своим холодным носом.
***
Женщина с золотисто-рыжими волосами смотрела на меня с настоятельным выражением лица, ее золотистая коже блестела, а янтарные глаза искрились.
— Проснись, — сказала она. — Твое время еще не пришло. Она с опаской оглянулась. Тень упала ей на лицо. — Ты должна спасти себя.
— Форс пытался убить меня, — прошептала я. — Он послал бурю, чтобы заморозить меня.
— Вставай, дитя. Он нуждается в тебе.
— Форс? — Спросила я, и мой мозг запутался от странной летаргии. — Зачем я нужна богу Ледяной крови?
Мои мышцы дрогнули, словно пытаясь вытащить меня. Я застонала, почувствовав, как холод кусает меня, вгрызаясь острыми зубами.
Извилистая черная фигура заняла место золотой женщины, нависая надо мной. У меня было чувство, будто злобные глаза, смотрели на меня, хотя форма была безликой. Мою кожу казалось, стянули в болезненный узел. Темные завитки потянулись ко мне, и в глубине души я знала, что, если они коснутся меня, я никогда не стану прежней.
***
Я проснулась от толчка. Было еще светло. И я все еще сидела, прислонившись к дереву. Сугробы теперь были выше, и доходили до моей груди.
С огромным усилием я вырвалась из сугроба снега, и начала стонать, когда чувства возвращались к моим конечностям, словно крошечные ножи кололи все тело. Поискав среди деревьев, я не увидела никаких следов Баттер. Я разрывалась между гневом на ее дезертирство и облегчение, что она еще может быть жива.
Проклиная, каждый мускул, я проталкивалась свозь тяжелые заносы, шаг за шагом ступая ноющими ступнями. Я до сих пор не знала, иду ли я в правильном направлении.
— Баттер! — кричала я снова и снова, пока мой голос не сорвался. Как будто она знала имя, которое я только что дала, и была достаточно послушной, чтобы повиноваться мне, незнакомке, укравшей её ночью. Тем не менее, она была моей единственной надеждой найти выход из леса. Я искала следы, но они, должно быть, были засыпаны снегом. — Баттер, если ты не вернешься сюда прямо сейчас, я позабочусь о том, чтобы ты ела черствый овес всю оставшуюся жизнь!
Внезапно раздался ответ: отчетливое лошадиное фырканье.
— Баттер, сюда! — закричала я, с надеждой.
Но из-за побелевших деревьев вышла не Баттер. Это был жеребец, будто сделанный из снега, с сапфировыми глазами и всадником, облаченным во все черное.
Капитан нашел меня.
Я повернулась и побежала, но ноги провалились в сугроб. Я пыталась найти огонь внутри себя, но мне было слишком холодно. Я едва могла согреться.
Рука схватила меня за плащ и потянула вверх, тяжело поднимая меня на лошадь, чье седло больно впилась мне в живот. Я отбивалась и размахивала локтями так сильно, что жеребец начал брыкаться.
— Прекрати! — раздался голос.
Я подняла глаза. Он был в капюшоне, и маска, закрывала верхнюю половину его лица. Но я знала эти хорошо сложенные губы, искривленные гневом.
— Аркус.
— Так приятно, что ты помнишь меня. Теперь прекрати бороться, иначе я выкину тебя в ближайший сугроб. Я пять дней верхом на лошади, пытаюсь найти тебя, и я вовсе не уверен, что ты стоишь этих проблем.
Гнев исходил от него волнами, холоднее, чем северный ветер. Я перекинула онемевшую ногу через жеребца и схватилась за перекладину.
— Как ты меня нашел?
Он разжал челюсти, чтобы ответить. — Когда Витгерм вернулась в конюшню, я последовал по ее следам, пока они не исчезли. А потом я услышал, какое-то мычание и бред, и я знал, что это должны быть ты.
— Кто это, Витгерм?
— Лошадь, которую ты украла у аббатства, — сказал он, как, будто разговаривая с простаком.
— Ты имеешь в виду Баттер. И я не украла ее. А одолжила. Я так понимаю, она в безопасности?
— Замерзла и устала, но в безопасности, в конюшне, ест не отрываясь. Это она, вероятно, благодаря тебе. И ее имя не Баттер.
— Сейчас да.
— Она не твоя, чтобы назвать.
— Теперь она моя по духу, у нас было совместное приключение. И это имя ей подходит. Она мягкая и желтая, как масло.
Он издал насмешливый звук. — Если бы у всех нас были имена, подходящие нам, тебя бы назвали «Занозой в моей зарнице». Или «Наказанием богов».
Я ответила в его язвительном тоне. — И ты был бы «Жалкий Болван».
— Это лучшее, что ты смогла придумать?
- Дай мне время. Я наполовину замерзла.
Теперь, когда я была вне сугробов, чувство вернулись к моим ногам, тепло наполнило грудь. Единственная часть меня, которая не согрелась, — это моя спина, прижатая к Аркусу. С каждым движением лошади, я стала более осведомлена о незнакомом ощущение присутствия рядом мужского тела так долго. Его прямая осанка, была непоколебима, пока я покачивалась из стороны, в сторону удерживаясь от падения его руками крепко державшими меня.
— Ты меня заморозишь, — пожаловалась я, чтобы скрыть свое смущение. — Возможно, имя Ледяной Тиран подойдёт тебе больше. Нет, подожди. Холодный Деспот.
Он не пытался подражать моему дразнящему тону. — Меня не волнует, как ты меня называешь. Если бы не приказ Брата Тисла, я бы оставил тебя умирать.
После этого я молчала весь путь до аббатства.
Глава 8
На следующий день Брат Гамут отчитал меня за то, что я убежала, особенно зимой без провизии. Я умылась, переоделась в сухую одежду и сидела на койке в лазарете, а он тем временем заставлял меня выпить ещё одну чашку горячего чая.
Я сделала еще один глоток. — Я думала, вы будете рады, что я уйду.
Он смотрел на меня своими серыми глазами, поднимая кустистые брови. — В течение последних нескольких дней все было мирным. Честно говоря, были те, кто надеялись, что ты не вернёшься. Тем не менее, братья и сестры доверяют Брату Тислу и верны ему. Он дал многим из них дом и предназначение, когда они бежали из провинций, где разворачивались боевые действия. Если он скажет, что мы должны спрятать тебя здесь, они будут исполнять его волю. И ты завоевала симпатию некоторых, когда спасла Сестру Пастель из пожара.
Несколько дней назад я бы сказала язвительное замечание. Я бы не позволила себе признаться в том, что беспокоюсь о том, что последователи Форса подумают обо мне. Но как ни странно я была рада, тому что завоевала их доверия.
— Как твоя лодыжка? — спросил Брат Гамут.