Наконец пробившись, я упал рядом с ней на колени. Недолго раздумывая, я схватил ее на руки и прижал к груди.
Она была очень бледной, и от нее исходил смертельный холод. Не будь у меня такого сильного внутреннего огня, она могла бы довольно сильно мне навредить. Но мне не сильно страшен ее холод.
Направив тепло от моего внутреннего огня на нее, я еще крепче прижал ее к груди. Через какое-то время почувствовал, что холод отступает. Посмотрев на беллингу, я заметил, что ее лицо приняло естественную бледность. И вот холод совсем пропал...
Хоть опасность ушла, но я все еще держал ее на своих коленях. Мне не хотелось ее отпускать. В моих крепких объятиях она казалась хрупкой и миниатюрной ледяной статуэткой.
Но вот ее ресницы затрепетали и я понял что она просыпается. Я посмотрел на Вральмана, и он все понял без слов, и, подойдя к нам, начал ее лечение. Вот до нее дошло, в каком положении она находится, и ее глаза резко открываются. Когда она повернула голову, наши взгляды встретились…
Ее глаза… Они прекрасны… Они как две сверкающие голубоватые льдинки с вкраплением фиолетового. Мы смотрели друг другу в глаза и не могли отвернуться.
Со стороны послышалось вежливое покашливание. Это Вральман потерял терпение.
Ее глаза расширились и скулы покрылись милым румянцем. Она резко отвела глаза и попыталась вырваться.
Я уже собирался с сожалением отпустить ее, как тут, она увидела всполохи моего, еще не потухшего, огня. Она резко отпрянула от него, попав обратно ко мне в руки.
Она в страхе смотрела на огонь, не замечая ничего.
Еще не осознавая свои действия, я успокаивающе обнял ее. Осознав и даже испугавшись своих действий, начал успокаивать и постепенно тушить свой огонь. Оставшийся огонь я призвал к себе, чтобы втянуть его в себя.
Беллинга увидев приближение огня, резко дернулась и забежала мне за спину.
Огонь начал тянуться ко мне. Я встал в полный рост и протянул руки к нему. Он начал кружиться вокруг меня и забираться мне на одежду, не причиняя ей вред. На секунду я даже сам залюбовался всполохами огня на своей руке. Но быстро придя в себя, я начал интенсивней призывать огонь. Вскоре он потух. Я постоял еще какое-то время и повернулся к беллинге.
Она смотрела на меня большими глазами, в которых плескался восторг и восхищение. Но она быстро вернула взору холодность.
Я усмехнулся, мне были приятны эти ее эмоции.
- Даррен, ты как всегда вовремя. – Обратился ко мне Эрвин.
В это время, отец начал рассказывать беллинге произошедшее, а я позвал слугу, чтобы он починил кресло.
Во время разговора я стоял возле двери, подперев стену. Все это время внимательно слушая разговор, и следил за беллингой. Когда она ушла, отец и Эрвин ввели меня в курс разговора, часть которого я пропустил. Мы довольно быстро решили, что пусть беллинга остается здесь, на сколько хочет, вот только нужно как-то запрятать ее выделяющиеся черты беллинга. А может и вообще, внешность изменить, все же чем-то она очень выделяется. И было бы хорошо обучить ее владеть своей силой, что бы случаев с заморозкой больше не было.
Мы решили завтра об этом поговорить с беллингой. Все же очень большой нашей с Нэем ошибкой было то, что мы порталом вышли прямо на совет глав кланов. Очень много скользких личностей увидели беллингу. Остается только изменить ее внешность и придумать ей историю, чтобы она могла спокойно пожить, пока не восстановит свою память. На том и порешили.
Эрвин пошел копаться в сокровищнице, чтобы найти подходящий артефакт, ну, или, в крайнем случае, переделать какой-то имеющийся. Эрвин очень хороший артефактор и особенно прекрасно работает с драгоценными камнями.
Когда мы все обсудили, стало уже темнеть, и я пошел в свой кабинет. У меня скопилось много документов, требующих внимания.
Посидев над документами довольно долгое время, я наконец со всем закончил. Спина затекла и неприятно ныла. Мой взгляд машинально скользнул к окну. Ого, уже ночь. Долго же я со всем разбирался.
Выйдя из кабинета, я шел к своим покоям. Вдруг послышалось мелодичное пение, под еле слышимую мелодию.
Я удивился. Не слышалось мне раньше ничего такого, да и, к тому же, во дворце. Подошел ближе к окну, от него и доносился этот звук. Я начал вглядываться в тьму ночи, но с удивлением осознал, что звук доносится откуда-то сверху. Приоткрыв окно и выглянув в него, я увидел, что в комнате надо мной горел свет. Прислушавшись, я понял, что именно оттуда доносится это чудесное пение. Я заслушался, хоть и не очень понимал слова. Дракон во мне заворочался, и мне очень захотелось найти эту певицу со столь дивным голосом. Но, в скорее, песня закончилась и свет погас. Я постоял еще немного и пошел в свои покои.