В горнофляжники, как правило, попадают не по своей воле. Разбитые лыжи, разбитые ноги, разбитые сердца — все это наикратчайший путь к выкату. Хотя отдельные представители занимаются этим только из любви к искусству.
— Великолепно, Борис, — захлопала в ладоши Алиса. — Если бы эту речь слышала моя мама.
— Она ее слышала, но, к сожалению, не от меня.
— А разве это не вы придумали?
— Увы. Это фольклор, устное народное творчество. Я что-то в меру переврал, что-то добавил. Так и рождаются байки.
— А я слышал другую классификацию, — решил поделиться своими познаниями Профи. — По ней все горнолыжники подразделяются на загоралыциков, катальщиков и бухальщиков.
— А все люди на чегетоман и мирян, — добавил Борис.
— Как это? — заинтересовалась Алиса.
— Чегетомане отличаются от мирян нездоровым блеском глаз и асимметричным загаром лица.
— Почему? — спросил Тоник, до сих пор молча наблюдавший за Борисом. Он заметил, что Борис встал к столику так, чтобы видеть подъемник, и постоянно бросает туда взгляды.
— А вот завтра поедем с макушки Чегета кататься, так вы, пока подниметесь, как раз на одну сторону и обгорите.
Алиса, завидев спускающегося на летающем крыле горнолыжника, прихватила бутылочку минералки и побежала смотреть, как он приземляется.
— Мужики, — наклонился к ребятам Борис, — а ведь завтра Восьмое марта. Надо что-то придумать. У вас есть идеи?
— А у вас? — одновременно спросили Тоник и Профи.
— Думаю, — почесал лоб Борис. — Вкусный стол им, конечно, можно организовать, но нужно что-то еще.
— Надо поговорить с Солдатовым, — предложил Профи.
— А кто это?
— Он из нашей группы. Всемирно известный карикатурист и вообще человек прикольный. С ним не соскучишься. Он наверняка что-нибудь интересное придумал.
— Ладно, обсудим.
К столику уже подходила Алиса.
— Представляете, он прямо так с лыжами и летел. Зачем, не понимаю?
— Он на лыжах разгоняется со склона, пока парашют ветром не надует, — пояснил Борис. — Ну и не сбрасывать же их потом кому-нибудь на голову.
— А если отвалятся?
— Если бы у бабушки выросла борода, то она стала бы дедушкой, — не слишком удачно пошутил Борис. Он сам это почувствовал и, чтобы замять неловкость, скомандовал: — А теперь вперед, к вершинам горнолыжной техники. Гора зовет!
Глава XIX
А НА СКАЛАХ РАСТУТ ЦВЕТЫ?
После занятий с Борисом ребята так вымотались, что даже улеглись после обеда спать. Но уже через полчаса их разбудил Солдатов.
— Извините, что разбудил, парни, но иначе будет поздно. Вы что делать умеете?
— А что нужно? — не отрываясь от подушки, сонным голосом спросил Профи.
— Петь, плясать, анекдоты рассказывать. Завтра у наших женщин праздник, но на самом деле только от нас зависит, будет ли он для них праздником.
— Борис предлагал вкусный стол устроить, — спросонья пробормотал Тоник.
— Это само собой. Готовить будем сами, но нужна еще культурная программа. Борис — это кто?
— Он с Алисой и ее мамой приехал, — пояснил Тоник.
— Знаю такого, подключим и его. А вы что умеете?
— Пантомиму можем показать.
— Какую пантомиму, ты что? — подскочил в кровати Профи. — Я ничего такого не умею.
— Будешь ассистентом. Фонограмму включать и изображать деревья сможешь?
— Не знаю.
— Отлично, ребята! — обрадовался Солдатов. — Репетируйте, а я дальше пошел. Нужно народ поднимать.
Тоник выскочил из кровати и подошел к балкону.
— Вот мы и поспали.
— Я не выспался, — буркнул Профи и забрался с головой под одеяло.
— Спать будем дома. Нужно нарвать цветов, пока не стемнело.
— Ты что, по фазе сдвинулся? Какие здесь могут быть цветы?
— Эдельвейсы. Или багульник. Что-то же должно расти на этих скалах? Ты можешь, конечно, спать, я тебя ждать не буду.
Профи, кряхтя, прошел к умывальнику и плеснул в лицо горсть холодной воды.
— Ты хоть знаешь, где искать эти цветы?
— Разумеется, не в снегу. Посмотри в окно: солнечная сторона горы уже давно сухая, там и должны расти эдельвейсы.
— Ладно, посмотрим.
Профи на всякий случай сунул в карман половинку бинокля и отправился вслед за неугомонным другом.
Неподалеку от помойки, где паслись лошади, они и начали восхождение. Тоник наметил ориентиром небольшую скалу, похожую на поднятый вверх указательный палец. Казалось, что до нее добраться ничего не стоит, но на самом деле им пришлось потратить на это не менее получаса.
— Где же твои эдельвейсы? — язвительно усмехнулся Профи, привалившись спиной к скале.
— Где, где… За эдельвейсами выше надо лезть. Правда, время идет к вечеру, а на ночь все цветы закрываются.
— Утром я сюда не полезу.
Профи навел бинокль на окна гостиницы, где уже начали зажигать свет. Мощности его бинокля хватало только на то, чтобы разглядеть человеческие фигуры, а лица были отсюда неразличимы.
— У Бориса опять гости, — сказал он, — только не пойму кто.
— Солдатов к нему собирался, — оглядываясь в поисках хоть какой-нибудь растительности, сообщил Тоник. — Не забудь, нам сегодня вечером нужно фонограмму приготовить: женский смех записать с разговорами, потом, как птички поют, хорошо бы еще, как машина разгоняется и тормозит.
— А я что должен буду делать?
— Включишь нашу запись и станешь около меня с еловыми ветками крутиться. Нужно будет только менять высоту и скорость вращения. Да я тебе потом все объясню. Нам уже пора спускаться, а то стемнеет, и полетим кувырком.
— Да уж, конечно, лучше спуститься, пока не стемнело. А ты все-таки посмотри в бинокль, как мы высоко забрались.
— Я и так вижу.
Тоник обнаружил неподалеку невысокий куст с корявыми темными ветками и на всякий случай сделал из них два букета.
— Догоняй, — услышал он голос Профи, осторожно сползающего вниз. Спускаться оказалось намного сложнее, чем подниматься. Но меньше чем через час они благополучно подходили к зданию гостиницы.
— Стой, — Профи незаметно дернул Тоника за рукав. — Там местные.
Около столовой на лавочке сидели трое ребят из вчерашней компании.
— Ну и что. Испугался?
— Почему? Твой отец ведь говорит, что выигранным считается тот поединок, которого ты сумел избежать.
— Для этого не всегда нужно уносить ноги. Можно пустить в ход искусство дипломатии.
— А если не получится?
— Вот тогда — ноги. Но их только трое. Справимся. В крайнем случае наши помогут, из окон же все видно.
Увидев Тоника, ребята встали и вышли на выложенную плитами дорожку. Тоник подошел к ним.
— Здорово, командир, — протянул ему руку вчерашний противник.
— Привет, — ответил Тоник.
— Заур, Кемал, Тима, — назвали себя ребята.
— Антон, Павел.
— Слушай, Антон, — Заур взял Тоника за пуговицу, — ты меня вчера хорошо приложил.
— Ты первый начал, — приготовился к худшему развитию событий Тоник.
— Я был не прав, и я извинился, правильно?
— Правильно.
— Извини еще раз, если держишь что-то в сердце.
— Ей-Богу, Заур, ничего плохого даже не думаю.
— А приемы нам покажешь? Мои друзья говорят, что я просто поскользнулся.
— Хоть сейчас. Давай только зайдем за угол, а то подумают, что деремся.
Профи посторонился, пропуская мимо себя всю компанию.
— Сходи пока за еловыми ветками, — попросил его Тоник. — Штук шесть-семь вполне хватит.
— Зачем вам елка? — спросил Заур. — Новый год встречать по восточному календарю?