— Вы компрометируете ее своим поведением. Можно подумать, что вы приехали сюда ухаживать за медсестрами и глазеть на девушек, которые катаются на подъемниках.
— Девочка моя… — снисходительно начал Борис.
— Я не ваша девочка.
— Успокойся. Не забывай, что вы живете здесь за мой счет. И я не обязан перед такой малявкой отчитываться.
— Это подло — так говорить. Вы сами нас пригласили — никто не напрашивался.
Алиса отодвинула недоеденное пирожное и побежала к выходу. В дверях она столкнулась с матерью.
— Мама, мы уезжаем, пойдем отсюда, — быстро проговорила Алиса.
— Доченька, что случилось? Тебя обидел кто-нибудь? Почему у тебя слезы?
— Мама, пойдем, — Алиса потянула за собой мать, и та, не успев заметить, с кем разговаривала перед этим дочь, вышла из кафе.
Перед подъемником Алиса вдруг уткнулась матери в плечо.
— Мама, я скучаю по па-а-пе, — сорвался ее голос на последнем слове.
— Ну что ты, доченька. Успокойся. В Москву приедем — сразу с ним увидишься. Созвонишься и увидишься.
— Мама, а ты помнишь, как нам было хорошо вместе? Как мы ездили с папой в Домбай, он учил нас кататься, потом гуляли вечером, он показывал нам Полярную звезду. Помнишь, как он уронил тебя в сугроб, а потом мы с ним нарочно упали тоже? Мы везде были вместе. Помнишь, как он говорил — девочки мои? Почему мы здесь не с ним, а с этим Борисом?
— Это жизнь, доченька. Наша бестолковая и нескладная жизнь. Что я могу тебе сказать? Ты уже большая, скоро сама все поймешь. Может быть, хоть ты не станешь совершать моих ошибок.
— Мама, ты же любишь папу. И он тебя любит, я знаю. Я чувствую, как он переживает, как он скучает по нас.
— Поехали вниз, — спохватилась Лариса, — а то нас совсем занесет снегом.
Глава XXVII
ЛЕДЯНАЯ ЛОВУШКА
Полет в пропасть был недолгим. То- ник даже не успел испугаться, как оказался впечатанным в снег. Первым, инстинктивным движением он попытался сесть, одновременно сбросив с лица целый пласт легкого свежего снега. Ему это удалось, потому что лыжи при падении отстегнулись и теперь торчали где-то в ногах.
Опираясь на лыжные палки, которые остались в руках, он привстал, глубоко провалившись в снег. Сугроб возвышался вокруг него плотной стеной. Слева скорее угадывалась, чем была различима сквозь хоровод снежинок, высокая скала, а справа шло ощущение пустоты, ужаса, безжизненности.
— Э-ге-гее! — крикнул Тоник, но звуки потонули, заглохли, затерялись в снежной пустыне.
Он попытался достать лыжи, но не дотянулся, пришлось приближаться к ним, обваливая палками снег. Тяжелые горнолыжные ботинки уходили вниз, пока не начинали приминать сугроб до более плотного состояния. Чтобы добраться до лыж, Тонику пришлось вытоптать небольшую площадку. Теперь он успокоился — отцовские лыжи были спасены.
Только сейчас он представил, что мог улететь на самое дно пропасти, сломать себе что-нибудь при падении или разбиться совсем. Ему здорово повезло, что он упал на этот козырек.
Ведь если сверху бросят веревку, а еще лучше веревочную лестницу, то можно будет отсюда выбраться. Вот только с лыжами лезть неудобно.
Тоник представил, как над ним зависает вертолет с веревочной лестницей. Он карабкается по ней, затем летит прямо на лестнице к кафе «Аи». Там его ждут мать, отец, Алиса, Профи. Женщины плачут от радости, мужчины утирают скупую слезу. Он спускается к ним — поцелуи, объятия. Суровый горнолыжник со шрамами на лице жмет ему руку и благодарит за мужество. Горнопляжники и горнофляжники, окружив вертолет плотной толпой, хлопают в ладоши и пьют за его здоровье джин-тоник. Компания по производству джин-тоника дарит ему роскошный автомобиль, и они все вместе едут на нем в Москву.
Красота! Но пока вокруг не было ни души, никто еще даже не знал о его исчезновении, да и снегопад мешал бы поискам. Тоник представил, как снег наконец перестанет валиться с неба переваренной манной кашей, а он, встав на краю ущелья, закричит зычным голосом над пропастью. Голос отражается от скал, дробится о камни и разлетается многократным эхом по всему Донгузскому ущелью.
Нет, надо что-то делать сейчас. Искать его начнут не раньше, чем через два часа, когда отключат подъемник и начнут опускаться сумерки. Глупо ждать, что кто-то случайно услышит его крики. Нужно обустраиваться.
Тоник закрепил лыжи над головой и положил их на край сугроба. Получилась небольшая крыша. Потом сделал в снежной стене под ней углубление, чтобы можно было присесть. Положил туда лыжные палки, на них рукавицы и только потом сверху уселся сам.
В ботинки набился при падении снег. Тоник снял сначала левый ботинок, шерстяной носок, вытряхнул весь снег, затем проделал то же самое с правым. Очень удачно, что отцовские ботинки немного велики, благодаря этому он надел шерстяные носки, да и нога сидит не так плотно, остается воздух, можно шевелить пальцами, меньше риск отморозить ноги.
Вокруг стало неправдоподобно тихо. Снежинки с мягкой настойчивостью летели с неба одна за другой, и Тоник подумал, что, если сидеть без движения, очень скоро они завалят его с головой. Сначала засыплют ноги, потом руки, сложенные на коленях, а потом голову, и этот склон ничем не будет отличаться от остальных. А весной, когда растает снег, здесь будет сидеть скелет в новеньком комбинезоне.
Тоник настолько ярко представил эту картину, что даже вскочил. Нет, с ним такое случиться не может, его спасут. Найдут сегодня, в крайнем случае завтра. Замерзнуть он не успеет, все-таки уже не зима, да и оделся он в бассейн теплее обычного, чтобы не простудиться после купания. Кроме теплого комбинезона с курткой, на нем были полушерстяной спортивный костюм и свитер. Нет, холод ему не угрожает. Голод? За один день от голода никто не умирал. Воды вокруг сколько хочешь. Он взял в ладонь немного пушистого, чистого снега и слизнул его, задержав на языке, пока не растает.
Вода показалась довольно вкусной. Захотелось еще. В Москве снег гораздо грязнее, им запросто отравишься, а здесь… Тоник вспомнил о свойствах талой воды. Она дает организму энергию, очищает его, при необходимости лечит. Дополнительная энергия ему бы не помешала, есть ведь все равно нечего.
Он сел поудобнее, сунул руку в карман и наткнулся на шоколадку Заура. Это для Алисы, надо будет завтра ей отдать.
На душе сразу стало теплее, и Тоник почувствовал себя уже не таким одиноким. В конце концов, его друзья и родители где-то совсем близко.
Глава XXVIII
КАК УБИРАЮТ СВИДЕТЕЛЕЙ
Профи не сразу заметил отсутствие Тоника. Он отрабатывал задержку дыхания в воде не меньше чем на минуту. Ныряльщики за жемчугом могли обходиться без воздуха около трех минут, а некоторые — пять, шесть. Конечно, они для этого тренировались всю жизнь, но все равно их пример вдохновлял. Профи даже стал придумывать свою систему ныряния. Набрав как следует воздуха, он выпускал его в воде в щеки, а потом снова глотал. Происходила имитация дыхания. Пока получалось не очень хорошо, но секунд десять он на этом все же выигрывал. Это обнадеживало.
Тоника он хватился только тогда, когда захотел похвалиться перед ним своими успехами. Сначала он подумал, что Тоник опять побежал босиком в снег, но женщина, дежурившая у входа, больше никого в плавках не видела. В раздевалке его одежды не оказалось. Все было ясно, он ушел из-за Алисы. В любом другом случае он обязательно предупредил бы об уходе.
Время сеанса купания уже заканчивалось. Просушив волосы под феном, Профи выбрался на улицу. Одному идти было скучно, Тоник всегда придумывал что-нибудь интересное. Жалко только, что он в шпионов больше не верит. Теперь придется доводить дело до конца самому.