— Ну, я так обычно говорю…
— Когда человека убьешь? В смысле заказ исполнишь? Исполнить заказ — это же работа, да?
— А там что, заказное было?
— С чего ты взял?
— Ну, вы же про работу говорите… Кстати, вы не спрашиваете, где оружие. Оружие, наверное, на месте преступления осталось?
— Где ты его оставил, там оно и лежит.
— Ничего я не оставлял…
— Что, само вывалилось?
— Не надо цепляться к словам…
— Ты еще покомандуй!
Я крепко зажмурил глаза, напряжением мышц пытаясь привести мысли в порядок. Не в моем положении сейчас отбрехиваться. Как говорят в американских боевиках, все сказанное мной может обернуться против меня. Надо сначала во всем разобраться, выяснить, что было да как, и уже тогда выстраивать линию защиты.
— Ну, чего замолчал? — подстегнул меня Девяткин.
— В лужу сел, потому и заткнулся, — ухмыльнулся Калюжный.
— Ну да, лужа — это вы, — парировал я. — Хотя нет, вы хуже, вы — самое настоящее болото, нет чтобы разобраться, тянете на самое дно.
— А в чем здесь разбираться? Ты сам признался, что был у Светозаровых в гостях.
— Как их убили?
— Молча.
— Я хочу знать, как все было!
— Может, хватит ломать комедию, Старостин? Ладно, в лужу сел, зачем пузыри пускать? Ясно же, что Светозаровы — твоя работа.
— Это вам ясно, а мне совсем ничего не ясно. Мне разобраться надо.
— Ну вот, вспомни, как все было, мы все это аккуратно запротоколируем, ты потом прочтешь. Если что-то не так, ты нам скажешь, и мы исправим. Исправлять будем, пока в точности не восстановим картину. Согласен?
— Не убивал я. И блок памяти не выдергивал…
— Но ты же был у Светозаровых в гостях? Был!
— Вот именно, что в гостях. Дима меня к себе позвал, победу нашу обмыть…
— Над кавказцами победу? Уголовно наказуема эта ваша победа, — ухмыльнулся Девяткин. — Но это такой пустяк по сравнению с тем, что тебя ждет, Старостин. А ждет тебя дорога дальняя и казенный дом до конца дней твоих. На пожизненное пойдешь. Но если сдашь заказчика, если поможешь следствию разоблачить вашу преступную организацию…
— Не сдам я заказчика… Не помогу разоблачить организацию… Не знаю я ничего и ничем не могу вам помочь…
— А вдруг?
— Я говорил вчера с Настей, многое узнал. Но так ничего и не понял… Роман у нее с Воротниковым был, когда она еще в институте училась. А у Кати, с которой Воротников изменял жене, был роман с Димой Светозаровым. А его друг Юра когда-то встречался с Ольгой, которая потом стала женой Светозарова. Нарочно не придумаешь, короче. Воротникова Юра мог убить, Катин муж. Но теперь я ничего не понимаю. Зачем ему Диму и Настю убивать?
— Значит, Юра — заказчик?
— Да, была у меня такая мысль. Но зачем этому Юре убивать Светозаровых?
— Зачем?
— Я откуда знаю?
— Ну да, твое дело маленькое, тебе заказали — ты исполнил. Меньше знаешь — крепче спишь.
— Никого я не исполнял, — подавленно буркнул я.
— Точно?
— Точно.
— Ну, что ж, сейчас запротоколируем твои показания и отпустим на все четыре стороны, — хмыкнул Девяткин. — Только далеко ты не уйдешь. А знаешь, почему?
Я промолчал: не хотелось идти на поводу у этого недалекого.
— Андрей, а ну-ка, объясни гражданину, какая засада его ждет, — обратился капитан к своему напарнику.
— Засада. Конкретная засада. Потому что отец Анастасии Светозаровой конкретный человек, — отозвался Калюжный. — Скопов Максим Геннадьевич, в прошлом — крутой бандитский бригадир, ныне — крутой бизнесмен. Как понимаешь, его «быки» никуда не делись. Копыта у них, рога — затопчут тебя, забодают…
— Да? Страшно. Очень страшно, — изобразил я испуг.
— Ну, так что, будем тебя отпускать?
— Ну, если у вас хватит совести.
— Хватит.
— Тогда отпускайте.
— Затопчут ведь.
— Не затопчут… Скопову реальный убийца нужен, а не надуманный. Это вам главное — человека посадить, и неважно, виновен он или нет. А Скопову реально во всем разобраться надо…
Не верил я в доброту бандитов и прекрасно понимал, что никто не станет со мной разбираться. Вернее, сначала Скопов раздавит меня как муху, и только потом у него могут возникнуть сомнения на мой счет. А могут и не возникнуть, что, в общем-то, мне уже будет по барабану… Но голос мой звучал уверенно и бодро. А чего бояться? Ведь Девяткин только пугает, на самом деле он меня не отпустит. А если вдруг, то я уж как-нибудь выкручусь. По мне так уж лучше на свободе в убегалки играть, чем за решеткой понты мостить.
— И нам реально нужно во всем разобраться, — сказал Девяткин.