– Вы сами ее сделали? – открыл я рот.
– Часто мне надоедает чисто коммерческая деятельность, – пояснил он усталым голосом. – Сердцем я все еще ремесленник и рад приложить руку к делу.
Глаза его наградили меня пустым взглядом.
– Я ведь одинок, мистер Бойд. У меня нет семьи, о которой следовало бы беспокоиться, и которая занимала бы мое время. И я счастлив, только когда работаю руками. – Теплота неожиданно заменила пустоту в его глазах. – Тонкая, даже деликатная чистота платины в моих руках, – мягко проговорил он, – ослепительная красота безупречного камня, требующая безупречной оправы, чтобы выявить его собственное совершенство! Таково вознаграждение одинокого человека, вы понимаете?
Я не мог ничего ответить на это, поэтому я взял тайм-аут и пересек комнату, чтобы посмотреть поближе обнаженную фантазию, раскинувшуюся на целую стену. Это был несколько отличный тип совершенства, который придал сумасшедший импульс моим критическим способностям. Ничего похожего на абстрактные и сюрреалистические штучки, когда ананасы опускают в банки с краской и затем бросают на полотно. Это был сладкий и роскошный портрет сладкой и роскошной обнаженной блондинки. Именно такое художество настоящие парни, включая Дэнни Бойда, считают Искусством. В нижнем правом углу я увидел подпись в завитушках: Вилли Байерс.
– У вас, оказывается, есть хобби, Вилли, – оценил я его по достоинству. – Такая модель могла бы понравиться любому теплокровному парню, любящему работать руками.
– Эта картина? – тускло улыбнулся он. – Как вы сказали, всего лишь хобби. Боюсь, что художника из меня не получится.
– Я бы этого не сказал. – Я был искренен. – Может быть, в этой картине помогла сама модель, но для меня она – произведение большого искусства.
– Вы очень добры, – скупо сказал он.
– Эта дамочка мне кажется очень знакомой, – радостно продолжил я, – я имею в виду ее лицо. Она напоминает мне участницу в конкурсе красоты, проводимом компанией "Пулсайд-Пластикс". Девушку по имени Луиза Ламонт. Вы случайно не знаете ее?
– Участницу конкурса красоты? – Это его по-настоящему развеселило. – Я, мистер Бойд? Я хотел бы сказать, что знаю – это хоть как-то скрасило бы мою беспросветную жизнь!
– Так уж мне подумалось, – лениво сказал я. – В любом случае это замечательная картина.
– Спасибо. – Он слегка потер лоб, словно боялся, что от слишком большого усилия кожа начнет лупиться, словно старая краска.
– Если у вас нет других вопросов, мистер Бойд, я был бы вам благодарен, если бы вы меня извинили – я очень устал.
– Мне хотелось бы знать, как много может реально стоить диадема для вора?
– Вы хотите знать, сколько он может получить за нее у скупщика краденого, если я правильно называю его?
– Именно. Кто еще может ее купить? – проворчал я.
– Ее розничная цена – примерно сто тысяч долларов, – медленно проговорил он, как бы раздумывая вслух. – Самое большее он получит пятнадцать тысяч. Если только...
– Если только?
– Я помню, что вы говорили о том, что подделку мог сделать только мастер. – Он с трудом вытягивал из себя слова. – Так что, если тот же мастер завладел настоящей диадемой, он сможет сломать оправу и даже обработать камушки и продать их по одному законным покупателям. Таким образом он может заработать гораздо больше, чем пятнадцать тысяч.
– Спасибо, – кивнул я. – На этом вопросы все. Я вижу, что вы действительно устали.
Я пошел к двери, а он даже не попытался встать со своего стула и проводить меня. Когда я был уже у дверей, я повернулся, чтобы взглянуть на него еще раз.
– Знаете что, Вилли? Об этой девушке – Луизе Ламонт, о которой вы даже не слышали?
– Да?
– У нее есть сестра Пэтти, о которой вы тоже ничего не слышали. Но Пэтти слышала о вас. Она даже видела вас в квартире Луизы и считает, что вы оказываете плохое влияние на нее – вы слишком стары для нее и все такое прочее.
– Она ошибается, – напряженно ответил он.
– Я это узнаю, – сказал я с большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле. – По моему мнению, эта картина слишком похожа на Луизу, чтобы быть простым совпадением, и я считаю вас тем самым мастером, который сделал подделку примерно одновременно с оригинальной диадемой. Затем вы заставили Луизу заменить ее, когда она надела ее для рекламных съемок. Что вы скажете на это?
– Это, конечно, ерунда, – огрызнулся он. – Ваш ум подвержен самым абсурдным фантазиям, мистер Бойд!
– Может быть, – согласился я. – Сейчас я решил проверить все это с живой версией вашей фантазии на стене.