Теперь в парилку сбегать, туда-сюда. Веничек вынести, потрясти им чуть брезгливо. Головой покачать. Еще тряхнуть, чтобы сухие листья полетели, внимание привлекая.
– Ты чего, тут размахался…
– Да веники… Разве это веники – видимость одна. Вот кабы можжевеловые, да чтобы веточек побольше и листва погуще, да в квасок окунуть. А это, что – береза она и есть береза. Да еще худосочная, в три листика.
Генералы заинтересовались.
– Складно говоришь.
– Так дед у меня, царствие ему небесное, по банному делу большой дока был, самого Генерал-Губернатора парил…
Про Генерал-Губернатора, кажется, зря. Надо было про Чапаева лучше ввернуть. Чапаева они любят, который в кино…
– А после, в гражданскую, как добровольцем ушел, Чапаева с Фурмановым веничком баловал. И меня всем премудростям научил. У меня тут пара веничков имеется, для себя.
– Ну покажь, похвастай…
Вытащить веник, который точно, всем веникам веник. Потому что Крюк его выбирал, знатоков бани к тому подвязав. По веточке собирали.
– На вид хорош.
– Но веник трудный, не береза, с таким обращаться уметь надо.
– А ты умеешь?
– Учили…
Да еще как учили – с кроссами и физподготовкой на плацу. Побегаешь и опять в баню, которую на скорую руку из жердин, дерна и брезента соорудили. Неделю гоняли… А сколько он спин отхлестал… Потому что легенда…
Выпили генералы, закусили, поболтали. О чем? Слушать, надо слушать. И запоминать. Фамилии, звания, имена, эпизоды боевой службы. Все!
– Ну что, пошли истопник, попробуем твой веничек.
И тут уж от души, в полное, генерала, удовольствие – и вдоль и поперек и с прижимом, чтобы он на полке кряхтел и стонал. Да ковшиком парку наддать.
– Ох, уморил. Вконец извел, изверг. Просто наизнанку вывернул. Но хорошо!..
Вышел генерал, исхлестанный и распаренный, как рак. Дохнул прохладцей, по груди себя постучал. И вся взгляды на него.
– Уф… Кажись, не врал. Чуть до смерти не запорол мерзавец. Но как надо – все мышцы размял, все косточки расправил. Просто как молодой стал, хоть сейчас на бабу!
Ржут генералы.
– Где ж ее взять, бабу. Да тебе жинка, коли узнает все волоса повыдергает. Да не на голове, а еще где чего лишнего прихватит. Ха-ха. Мы еще ладно, мы можем, жаль не с кем…
Бабы… Понятно – бабы. Надо Крюку доложить. Потому что велено все докладывать, любую мелочь. Бабы – мелочь?.. А может и нет. Пусть Крюк думает.
Глава 26
Крюк не думал, он – знал. Женский пол – это та корочка, на которой многие спотыкаются. Начиная с Адама, которому тоже яблоко всучили, а потом дети случились. Дамы – оружие почище миномета, если в умелых руках. Надо смотаться по старым адресам, пощупать…
– Привет Зинка, как живешь?
У Зины челюсть отпала, так, что о пол брякнула.
– Ты?.. Откуда. Говорили же, ты того…
– Я, я Зинка. Можешь пощупать. Ты все промышляешь, Зинка – никак за ум взяться не можешь?
– А мне что, в ткачихи идти? Устроишь директором – пожалуйста. Или ты дело шить будешь гражданин начальник?
– Не буду, я теперь не при делах. Я по твоему профилю.
– Каком? Я ничего не делаю, живу тихо…
– Не юродствуй Зинка, не зли. Я твою натуру и чем ты промышляешь знаю. Не сговоримся, по старым связям заяву на тебя накатаю, пусть органы с тобой разбираются.
– Да ладно, чем смогу помогу. Ты мент правильный был, без повода за горло не брал. Про то все знают.
– Друг у меня, вот этот, – Крюк двинул вперед Кавторанга, который чувствовал себя сильно не в своей тарелке. Но это ничего, это укладывалось в роль.
– Девочку ему нужно? – поинтересовалась Зинка, оценивая рост и плечи Кавторанга, – А он мне ее не попортит… до смерти. Бугай такой.
– Он не для себя, для приятелей своих. Пяток. Только твои шалавы не подойдут, подбери кого-нибудь из новеньких, не заезженных. Он тебе за это накинет.
– Где ж таких взять? После войны, бабы как с цепи сорвались, на мужиков лезут, за ноги не стащить. Все никак остановиться не могут.
– Не финти, Зинка. И всех женщин под одну гребенку не стриги. Разные они, иные вон до сих пор мужей ждут. Это ты со дна дерьмо гребешь. Так что поищи, связи у тебя немаленькие. Через два дня приду. С авансом.
– А расценки знаешь?
– Твои расценки у тебя на лбу нарисованы – полушка в базарный день. Ладно, не обижу.
Через два дня Зинка презентовала свой «товар».
– Получше ничего не было?
– Получше сам ищи. Базар большой…
В снятом по случаю доме Крюк выстроил личный женский состав. Оглядел скептически.
– Сколько тебе лет?
– Семнадцать, – игриво ответила накрашенная как индеец девица.
– Понятно. Значить двадцать два – двадцать три. Ты?.. Ты?.. Значит так барышни… – «барышни» захихикали, – Отставить смех. Барышни! И так впредь вас и будут величать. Привычки и ужимки ваши бросьте. И рожи до бела помойте, мне этот ваш нафталин не нужен. Одежду вам подходящую подберем. Станете студентками филфака.