– Руки!.. Руки, вашу маму и дедушку, убрали!
Кавторанг резко повернулся, отбрасывая милиционеров назад и, одновременно, вывернувшись из-под ствола пистолета.
И тут… бухнул выстрел. Пуля вскользь прошла по бедру Кавторанга располосовав штаны и крепко поцарапав кожу, так что на траву обильно закапала кровь. То есть майор был готов стрелять на поражение и через мгновение-другое должен был последовать второй выстрел. И тут опять сработали рефлексы. Кавторанг медвежьей хваткой вцепился в запястье майора, выворачивая ему до хруста в костях руку. Раздался выстрел, еще, еще… До полного опустошения обоймы.
– Огонь! Всем огонь! – заорал от боли и испуга офицер.
А дальше…
– Сблизиться!
Чтобы лишить противника маневра, не дать ему, из опасения положить своих, воспользоваться оружием… «Геологи» подскочили, обрушив на солдат и подвернувшихся под руку ментов град ударов, лупя плашмя по лицам, расквашивая носы и разбивая губы.
– Справа! – кто-то из солдат, успев передернуть затвор, тыкал палец в спусковой крючок. – По рукам!
Хорошо заточенная саперная лопатка ударила в локтевой сгиб, перерубая кость. Рука повисла плетью, автомат упал на землю, солдат дико заорал, обливая все вокруг кровью. Там, дальше, закрутились волчками еще несколько бойцов с перерубленными пальцами. Стрелять они уже не могли – нечем было.
Кавторанг крушил врагов кулаками, прорубая сквозь них просеку.
– Я же говорил… в клюз вам ветошь, щенки… на кого! Урою! Всех положу!
Солдаты и милиционеры валились снопами, оглушенные, с расквашенными в мясо физиономиями.
Но силы были не равные. Да и солдаты не из простых. Отбиваясь, они приходили в себя, шаг за шагом, выдираясь из свалки, чтобы можно было использовать оружие. И должен был, неизбежно должен был случится перелом. И изменить что-либо было уже невозможно. Такие драки не кончаются миром.
– Бригадир! – рявкнул кто-то из кустов, – Назад!
Кавторанг замер, выматерился отчаянно, стал медленно отступать. Но все же крикнул:
– Руби в полную силу!
Лопатки ударили по лицам, вышибая глаза и отрубая уши. Но «геологи» не убивали, все-равно не убивали, помня приказ. Возможно, будь их больше или имей они оружие, верх был бы их, но у них были только лопатки и топоры. И в какой-то момент, простучала короткая очередь, перечеркнувшая грудь одного из «геологов». Тот упал, заскреб пальцами по траве.
В ответ бахнули двухстволки. Картечь рубила руки и ноги, но ружье не автомат… Солдаты быстро выстраивали оборону, высвобождая секторы для прицельной стрельбы. Милиционеры прятались за их спинами, бестолково паля из пистолетов поверх голов.
Еще очередь. Еще… На земле, страшно скалясь, корчились раненные «геологи».
– Брать живыми! – крикнул, пришедший в себя майор, – Хоть кого-то!
Еще несколько солдат пали под ударами лопаток, оглушенные, с перерубленными конечностями.
И еще несколько «геологов» получили свои пули.
– Уходить! Всем уходить! – раздался сзади голос Кавторанга.
Одновременно, в небо, одна за другой взвились зеленые ракеты.
«Геологи» оглянулись. Отпрыгнули назад. Двухстволки ударили поверх голов, заставляя солдат присесть, выигрывая тем мгновения. С силой брошенные лопатки врубились в головы ближних автоматчиков, проламывая лицевые кости.
Огромными прыжками, петляя как зайцы, уцелевшие «геологи» бросились к близким кустам, ныряя в них с разгону, как в воду, плашмя, ломая ветки. Но ушли не все, еще двое осели на землю. За кустами бойцы кубарем скатились в овраг – все пути отхода были продуманы и промерены заранее. На близком холмике, полубоком за стволом, стоял Абвер, прижав к глазам бинокль.
– Что встали? Бегом! – приказал он, не отрываясь от бинокля.
В ногах у него залег, прижав приклад Дегтярева к плечу, пулеметчик.
– Готов? Смотри, не промахнись… – Абвер заступил за толстый ствол дерева, – Огонь!
Коротка в три пули очередь, перерубила ноги офицеру. Это очень важно, вывести из игры командира. Еще одна очередь уронила одного из милиционеров, который что-то яростно кричал своим подчиненным.
В ответ, истерично, не прицельно, застучали автоматы. Пули десятками врубались в кору деревьев, выбивая щепу, сшибая ветки, шевеля землю. Почти одновременно осеклись.
Пулеметчик, переждав встречный шквал огня, приподнял голову, слегка завалил пулемет, прошелся вдоль рядов залегших, ждущих приказ, солдат, которые лихорадочно перезаряжали автоматы. Подниматься и куда-то бежать им не очень хотелось – не война, чтобы за здорово живешь шкуры дырявить. Да и само зрелище, ползающих, рычащих, орущих, зажимающих руками изрубленные лица друзей, валяющиеся на земле зубы, отрубленные пальцы и уши не стимулировало их к геройству.