– Работай по целям!.. Ну!
Пулеметчик еще раз прицелился, повел стволом и нажал на спусковой крючок. Короткие, очереди дегтяря ударили в шевелящиеся, слепо ползающие по земле в сторону леса фигуры. «Геологов». Пули били их в головы и шеи, чтобы наверняка. Раненные дергались и замирали. Всё?
– Пройди еще раз для верности… Уходим…
Абвер повернулся и не оглядываясь быстро пошел прочь. Он сделал все что должен был. Он выполнил приказ…
Глава 43
По лесу, бесформенной толпой, вразнобой, бежали люди. Хотя, на самом деле, очень правильно бежали, не набивая каблуками дорожку. Пятнадцать минут бег, пятнадцать – шаг, чтобы отдохнуть, восстановить дыхалку. И снова – бег. Каждый был навьючен, как ишак, неся оружие, боезапас, продукты… А еще пилы, лопаты, веревки, одеяла и много чего другого, без чего в лесу не выжить. Кончился их курорт в палатках при печках…
– Шире шаг! Михальчук!
– Я!
– Забери у штабс-капитана часть груза, пока он не помер.
– Не надо, я могу, – запротестовал тот, мотая головой.
– Не кипишуй, дед, не те у тебя года, чтобы под грузом ходить. Сам добредешь, уже хорошо.
Бегут, обливаясь потом бойцы. Впереди, налегке, рыщет по сторонам разведка – закричит птицей лесной, все замрут, дыша через раз, держа наизготовку оружие… Нет, все нормально – ходу. Позади, прикрывает отход и заметает следы арьергард. Все, как тогда, в тылу немцев, вот только бегут они от своих… Такая беда.
– Стоп. Отдых пять минут.
Попадали кто где стоял, припали губами к флягам, делая по глотку.
– А что там пацаны в лагере?
– Нет их…
Понятно. Потому что всем все понятно – раненых по ту сторону фронта на себе не таскают, чтобы всем не полечь. В лучшем случае, оставляют автомат, пару снаряженных дисков и гранату, которая для себя. А в худшем…
– Встали… Пошли…
Сколько лет они бегают, там – на фронте, подгоняемые командирами, после, на зоне, под лай собак, мат и пинки конвоя, здесь – по лесам и болотам. Как загнанные волки, которых сворой собак травят. Да уж и война давно кончилась, и зекам амнистию объявили, по домам распустив, а они… Конца-края мытарствам не видно. Может быть лучше было с повинной пойти, досидеть свою десятку, и за побег еще пятерку от Прокурора, но после вернуться к нормальной, мирной жизни. А здесь как – кто срок скостит, кто амнистию объявит… Смертники они, повязанные круговой порукой, и если кто слабину даст, за него приятели ответят и, может быть еще родственники. Потому что было такое, стояли их отцы и братья перед колючкой, а им, сзади, красноперые в спины стреляли… Все было. Такое, о чем вспоминать не хочется.
Нет, не уйти, не повиниться, не попросить отпуск и дело даже не в командирах, которые тут же, перед строем, приведут в исполнение, а в том, что повязаны они друг с другом тем, что раньше было. Кровь на них ментов и военных, за которых меньше вышки им не светит. И за Берию, которому они служили, что нынешний правитель всея Руси, Хрущев им не простит. И даже предать, чтобы жизнь себе вымолить, невозможно, потому что твои же бойцы не тебя, так близких твоих найдут и ликвидируют, дай бог, не всех. И это все понимают, потому что другого исхода нет – чужую родню пожалеешь – свою подставишь. Тут или всем умирать, или дальше одну на всех лямку тянуть…
– Шире шаг!..
Идут, бегут бойцы, куда – а хрен его знает, потому что не куда, а откуда. Оттуда, где, возможно, на пятки наступает погоня. Бегут, не чтобы победить, как было это на войне, пусть не сразу, пусть порой пятясь, но все равно победить, потому что всем был известен конечный пункт маршрута – Берлин. А тут… Бегут, чтобы просто выжить. В никуда бегут. От своих, которые чужие. Вернее – они чужие. Чужие – всем!..
Глава 44
На базе отдыха Московского военного Округа прошла большая чистка. Вскрылись там какие-то злоупотребления, то ли дрова налево продавали, толи компот водой разбавляли – не важно. Заявились туда однажды бравые милиционеры, согнали всех работников в одно помещение, приставив к ним охрану и предъявив бумаги, потребовали выдать им личные дела всех работников.
В Округе, конечно, засуетились – виданное ли дело, чтобы какие-то менты в дела военных нос совали. Не гэбешники, не свои из контрразведки, а гражданская сволочь. Приехали, стали права качать, да скоро убыли, когда бумаги посмотрели. Может это и менты, но с серьезными полномочиями. За воровство, за растрату можно, не взирая на лампасы, по верхней планке схлопотать. Тут с Государством, которое свои «амбары» стережет, лучше не бодаться. Куда как более серьезные чины, из самых высоких кабинетов, на лесоповал отправлялись, за финансовые злоупотребления.