Никита Сергеевич растерялся. Если он не врет, тогда действительно… Тут напором не взять, надо как-то иначе.
– Хорошо. Поговорим о деле. Вам будет еще несколько заказов. И будут бланки паспортов с печатями. Не захочешь дать фотографии – сам вклеишь. То есть то, что вы просили. Но… Мне нужны эти документы. Я не могу позволить, чтобы они болтались в неизвестных мне, в чужих руках. Сам понимаешь.
– Мы не принимаем больше заказов, – тихо сказал Петр Семенович, – По крайней мере до паспортов. После них – может быть.
– Ты что?! – поднял голос Никита Сергеевич, – Ты мне не веришь, моему партийному слову? Слову Первого Секретаря ЦК КПСС? Ты с ума сошел. Я с Главами государств!..
– Не верю, – качнул головой Петр Семенович, – Именно потому, что нахожусь в здравом уме и твердой памяти. Я верю юридически верно сформулированным и закрепленным на бумаге, договоренностям.
– Договоры с тобой писать? Уволь! Для договоров у меня аппарат советников и юристов. А то что мы подпишем… этим можно в сортире подтереться. Никаких договоров не будет.
– Тогда, – Петр Семенович потянулся к ручке двери.
В этой игре оба отчаянно блефовали, делая вид, что готовы бросить карты и уйти из-за стола.
– Погоди, не горячись. Давай так – лично тебе, я обещаю справить все требуемые документы и поставить на хорошую должность. На очень хорошую! Будешь жить, как человек. Всех я вытащить все равно не смогу.
– Не пойдет. Или все, или никто.
– Дурак, ты думаешь они оценят твои жесты? Поверь, я знаю людей, ты теперь их из петли вынешь, а они тебя предадут при первой возможности.
– Нет.
– Тогда вот тебе еще информация. У меня ваш пацаненок, тот, из бани. Он рассказал много чего интересного. И еще больше расскажет. Через не хочу, но расскажет. А потом… сам понимаешь, если ты будешь упрямиться. Коли ты жалеешь всех, пожалей и его. Он ведь мальчишка еще, а ему придется очень сильно пострадать. За тебя.
Это был удар под дых. Сильный, хорошо и заранее просчитанный удар.
– Что он рассказал?
– А вот об этом тебе знать необязательно. У нас ведь игра в молчанку. Но если тебе интересны подробности, могу рассказать, где он работал, кем, какое ваше задание выполнял…
– Не наше – ваше.
– Пусть так. В его судьбе это ничего не меняет. Ну что?
– Ничего. Наверное, вы его ликвидируете. И, возможно, меня. Не исключено найдете других – тут я испытывать иллюзий не могу. Но чем это поможет лично вам? Наша жизнь каждый день на волоске висит. А у вас карьера. Вернее корона, разменивать которую на пару или даже сто чужих жизней глупо. Чем выше забрался, тем больней падать. Да и вряд ли вам позволят уйти с почетом, не исключено, всех собак свешают. И эти показания будут лишь затравкой, бикфордовым шнуром, а дальше за вас возьмутся следователи. Именно те, с Лубянки, которыми вы меня пугали. И тут вы правы – им придется рассказать все и даже больше, даже то, чего не было. Я, конечно, этого не увижу, но разве от этого факта вам будет легче?
Никита Сергеевич бросил взгляд на лежащий на коленях пистолет. С каким бы удовольствием он… Но нельзя. Кто торопится, кто позволяет взять верх эмоциям, тот всегда проигрывает.
– Твои предложения?
– Продолжить сотрудничество. Как мне кажется, мы доказали свои возможности и свое умение держать данное слово. Мы будем служить лично вам, но на чуть измененных условиях. Других подобных, без оглядки на закон, исполнителей у вас не будет. Или я ошибаюсь?
Нет, он не ошибается. И те, замолчавшие свидетели тому подтверждение. Они были, теперь их нет. Но остались показания. Наказать мерзавцев можно, но придется пострадать самому. До следствия, возможно, не дойдет, но до отставки – может быть. Никита Сергеевич представил, как на очередном заседании ЦК, кто-то, с трибуны, зачитывает эти документы. И с него требуют объяснения. Не только за то, что там изложено, это – ладно, это прошлое, но за то, куда делись эти свидетели. И тут они могут зацепиться… Стоит его карьера смерти этого хлыща? Равноценный это будет обмен? Нет! И значит, надо как-то расходиться. А еще лучше, использовать его в своих интересах. Чтобы наметившийся проигрыш превратить в реванш. Кто знает, какие еще услуги ему понадобятся, и если плата будет затребована приемлемая… Тем более другого выхода, без серьезных рисков, теперь нет. Хорошо он его за глотку взял, крепко. Только и сам в его кулаке ужом извивается. Так все интересно сложилось, что из этого клинча им без потерь не выбраться.