– Или как Берия?
– Нет. Хватит крови. Нынче иначе можно, по Уставу партии и общим голосованием. Бюрократия тот же палач, только не головы рубит, а карьеры. По самые плечи.
– Сошлешь меня?
– Работу дам – хорошую. Без дела ты не останешься. А в одной лодке нам не плыть – бортом черпать будем. Лучше сам, Георгий.
Маленков кивнул. Переиграл его Никита. Всех переиграл. Тихим сапом под звезды Кремлевские вполз, потому что никто в нем соперника не видел. А теперь поздно, теперь его ломом не сковырнешь. А злобы… злобы в нем всегда хватало. Недаром Сталин про него писал – «Гоните это г…о. Вы его не знаете. Это такой подлец и пройдоха, пробы на нем негде ставить». Прав был Коба. Только Берия и сам он за него тогда заступились. За что Лаврентий пулю получил, а он… он еще свое получит.
Одна надежда – не враг он. Дурак – может быть, но стране зла не желает. Никто из них не желает. Их эта страна, сообща они ее подняли и вместе защитили.
– Что делать будешь, Никита?
– Народу послабление дам. Сколько лет не покладая рук вкалывали, государство поднимая. Передышка нужна. Но капиталистам спуску не будет – догоню и перегоню. Такая страна, такие люди, что сможем! Еще и до коммунизма, до мечты нашей общей, добежим. При жизни!
Маленков кивнул.
– Ладно Никита, против тебя, против линии не пойду. Знаю, чем это заканчивается. А ты… может и прав, что-то надо менять. Только как бы эти послабления боком не вышли. Рассупонится народ, обратно не затянешь.
– Затяну, на все дырки! На то у меня учителя хорошие были. Бузы не потерплю, надо будет – кровь пролью.
Маленков встал.
– Пойду я, Никита.
– Ступай. Думай. Не тороплю. Но коли упрешься – ломать буду. И тогда не взыщи… Я здесь надолго и властью делиться ни с кем не намерен. Потому что знаю, что хочу и что народ хочет, потому что сам оттуда, с низов. Университетов я, в отличие от тех, первых большевиков, не заканчивал. Но коридоры прошел. Такие – что не приведи Господь. На чем стою. И стоять буду! Такая моя установка. Моя и… Партии…
Глава 52
На Базе отдыха Московского Военного Округа царило нездоровое оживление.
Оказывается, милиционеры там что-то напутали и разобравшись, отправили всех по домам. И документы вернули. Может, это генералы подсуетились по своим каналам. Эти – могут.
– Ладно, с кем не бывает, – извинялись следователи, – Но лучше не допустить, чем пропустить.
Бухгалтершу, три дня поночевавшую в общей камере, отпаивали настойками и промакивали ей слезы.
– Вы не представляете, там, там решетки черные, нары и матрас. И еще эти…, заключенные. Они такие, такие… Там в туалет сходить – занавеска… Ужасно, это ужасно…
Мужики держались бодрее, хлебали водку и рассказывали, как они следакам туфту впаривали, а те на нее велись.
Впечатлений было масса.
Серегу встречал лично Начальник Базы.
– Это хорошо, что ты здесь. Завтра суббота, «твои» звонили, интересовались. Так что ты давай, готовься. Баньку я распорядился подтопить, а стол ну и там подружки – с тебя. Давай-давай, после отдохнешь…
И была баня, был пар и стол.
– Напугали тебя менты?.. С кем не случается. Но кто не сидел – тот не мужик. Нам тоже приходилось.
Генералы кивали – у каждого были свои «казематы».
– Было дело. Гитлер помог, а то бы так и сгнили, не за понюшку табака. А так – вспомнили про нас, вытащили. Жаль не всех… Приодели, подкормили и на фронт…
Сергей кивал, слушая и кругля глаза.
– Генерала Хохрякова помнишь, с Белорусского округа? Ему следаки на Лубянке все яйца каблуками раздавили, потом отпустили. Так он, не поверишь, на фронте медсестру подцепил и двойню ей заделал. Во мужик!
– А я своего на фронте встретил, хотел ему рожу начистить, гляжу, он на вид доходяга, только-только с зоны откинулся и в штрафную роту попал. Во рту три зуба и те шатаются. Пожалел я его. Так он сволочь, двух пленных в первом же бою на штык взял, полное прощение получил, и я ему еще медаль на грудь нацепил. После, конечно, отпраздновали это дело…
Ржут генералы, прошлые «подвиги» свои перебирая – пальцы переломанные, зубы выбитые. Весело им. Хотя раньше, вспоминая, горючими слезами исходили.
– Послезавтра на дачу отправишься, забор поправить ну и еще что по мелочи. Моя заждалась – где Сереженька, когда приедет… Все уши прожужжала. Потом еще задание получишь…
Уже получил.
– Смотри, слушай, запоминай, вопросики наводящие задавай. Свой язычок за зубами держи, – инструктировал его Хрущев, – Ты теперь там надолго. Если захочу что узнать, вызову тебя, мы же теперь, как никак, не чужие друг другу…